Фантазии оказались вовсе ни при чем. Вероника хотела знать, кто
жил здесь когда-то и куда ушел. Узнала. И сейчас вот он перед ней,
в плоти и крови, явился из ниоткуда, из ничто. Все произошедшее до
сих пор оставалось за гранью ее понимания и никак не укладывалось в
голове. Она могла либо поверить и принять, либо не принять. Но
тогда выходит, что девушка сошла с ума… Только все, что происходит
с Вероникой, не может быть ничем, кроме реальности!
Девушка украдкой взглянула на своего спасителя. Красавец,
казалось, потерявший к ней всякий интерес, рассеянно глядел куда-то
в темно-снежную круговерть, через затянутое изморозью стекло.
Как этому странному мужчине удалось настолько взбудоражить ее
разум? Вероника просто не могла не думать о нем. Она готова была
считать Ферро своим другом, ведь, на первый взгляд, в ее спасении
для него не было никакой выгоды. Совсем наоборот. А все вокруг так
невероятно переменилось, что девушка просто не может не верить ему.
В этом ужасе ей просто необходимо хоть кому-то доверять, иначе она
не может. Ферро прав: в утешении и поддержке нуждается каждый –
такова человеческая природа.
Загадочный красавец привлекал ее, и в то же время, когда он
находился рядом, девушка чувствовала сильное волнение и безотчетный
страх. Вероника никогда не ощущала ничего подобного к кому-то еще.
Какая глупая, она молчала, про себя подбирая нужные слова, но они
почему-то все не находились.
Девушка не заметила, когда этот мужчина занял практически все ее
мысли. Но скрытая, потаенная боль потери не уходила. Ее не
получалось забыть, с ней невозможно смириться. Потому что где-то
глубоко в душе все еще теплился огонек надежды. Крошечной, глупой
надежды на то, что там, за границей безопасности, в пугающем,
темном и враждебном мире ее родные живы и ждут помощи. А та самая
единственная помощь в лице ее защитника совершенно не торопится
кого бы то ни было спасать.
Девушка подошла ближе, силясь разглядеть хоть что-то через
запорошенные снегом стекла, и тихо спросила:
– А как же другие люди, что будет с ними? – Стоя посреди
ожившего весеннего утра, она снова почувствовала себя
несчастной.
– Не представляю. Когда схлынет стихия, вряд ли хоть кто-то
уцелеет. – Ферро, не оборачиваясь, провел рукой по замерзшему
стеклу.
– Это несправедливо! – Девушка печально опустилась на землю и
словно оказалась в не потревоженном временем и холодами обрывке
прошлого, заботливо сохраненного, посреди зимней ночи. К
искусственному свету тянулась молодая светло-зеленая трава, в
которой там и тут поднимали жемчужные головки нежные весенние
ландыши.