Следующее, ренегат исходил из того,
что моему заместителю факт предательства известен, и я жив, поэтому
тот перешлет сообщение мне. В результате… Самый очевидный вариант,
отдача приказа на соглашение о встрече, на которую обязательно
явлюсь лично, дабы покарать окончательно всех и вся. То есть ринусь
в подготовленную ловушку, помчусь, куда тому слепому носорогу. Там
врагу можно даже лично не участвовать в захвате, а слить координаты
Такеши, который пообещал хорошо заплатить за данную информацию, о
чем мне отписал Дарк. Любимов ведь не знал о захвате главы
Синоби.
В третьем случае, то есть при полном
игнорировании послания, товарищ командир не терял ничего. Не
получилось, и не получилось. Не больно-то и хотелось. А два
коротких абзаца, набросанных впопыхах, отняли бы время на
обдумывание, осмысление и другую деструктивную, в данном случае,
ерунду. Или специально отвлекали сейчас нас? Переключали с чего-то
важного, заставляя бросать немногочисленные ресурсы на проверку
очевидных истин, тем временем, враг делал нечто ему необходимое, в
чем мы могли помешать. Но что?
Существовала вероятность, и
банального выкруживания ресурсов или обещания через Систему, что
координаты их схронов и самой базы останутся для третьих лиц
неизвестными.
Гадание на кофейной гуще с минимумом
известных данных.
Сане ответил обстоятельно, пусть и
коротко: «Да, я отвлек. Взорвал возле Надежды тактический заряд
на несколько килотонн в тротиловом эквиваленте, вот и пришлось им
всю доступную энергию на купол перекидывать. И ты все сделал
правильно, перерасход ресурсов — ерунда, их добудем, главное
продержитесь! Любимову ответь, что пока суета нездоровая снаружи
поселка, поэтому отпишешь позже. Про перенос ни слова! И пусть пока
надежденцам не до вас, но оставайтесь в моуне на всякий пожарный.
Остальное, как и поиск крысы — потом. Сейчас первоочередное —
переезд!».
Дел невпроворот. Еще и спасенные люди
возле первого жилого модуля зашевелились, видимо приняли какое-то
решение. Любимов что-то мутил невнятное, заставляя отвлекаться, но…
Но все равно после общения с Саней захотелось заорать во всю глотку
нечто радостное, подошло бы и ненавистное — «йес!». И никто бы не
услышал, и никто не заметил несвойственных мне проявлений эмоций.
Глухой шлем не пропустил бы ни звука. Сдержался только из-за боязни
сглазить или вспугнуть Фортуну, стал настолько суеверным, готов был
по дереву постучать. Главное, чтобы перенос завершился
викторией.