— Почему? «Скоро» — это когда? И как
ты обойдешь прямой запрет на передачу данных? — спросил и получил
мгновенный, пусть и немного пространный отклик, отнюдь не по
порядку заданных вопросов. Вывод? Вывод простой, как можно четче и
последовательно формулировать смыслы, не допуская двояких
толкований.
— Его мне и не нужно обходить. В
течение суток я, как и любой глава, оказавшийся за пределами
поселения неуязвим. На меня не действует химия, наркотики и я не
чувствую боль. Но главное, попав даже под ментальный контроль, не
могу осуществлять управление поселком, — теперь стала понятна
ехидная и торжествующая усмешка, когда запретил отдавать ему
какие-либо команды, как и связываться со своими людьми.
— Далее, через три часа отсутствия
главного любого поселения в нем, к чему приравниваются только
форпосты и материнская подконтрольная территория, автоматически
активируется квест «Спасательная операция» для всех горожан. Он
носит высший приоритет. Любой житель Коги должен бросить все дела,
и поспешить на выручку. Обязательно, иначе сдохнет в корчах. Более
того, если умру я, как бы ни хотелось некоторым, они на выходе
получат горстку разрозненных жилых модулей. Страховка такая от
переворотов. Поэтому тебя и твоих бомжей, — кивнул куда-то за спину
тот, подразумевая бывших рабов, — Девяносто шесть оставшихся от
клана человек раскатают в блин. Тонкий-тонкий. И защита
индивидуальных модулей не станет для них препятствием.
Понятно, он не думал, что я взял под
контроль сам репликатор.
Дальнейший допрос оказался не прост
из-за количества вопросов, уклончивых, пусть и честных ответов, но
вышел продуктивным. Начал спрашивать с самого начала, время
имелось.
Как оказалось, радикальным самураям
не просто повезло, их удача облобызала на самом старте. До участия
в проекте «Возрождение» основной костяк был знаком между собой.
Практически все даже не млели от японской культуры, точнее от того,
что они под ней понимали, а принимали пылающими сердцами всю ее
суть. Чаще всего их скрижалями служили детища Голливуда и поделки
развлекательной японской индустрии. Учитывая флер инаковости чужих
традиций и обычаев, помноженный на отсутствие критического мышления
у реципиентов, те находили в каждом слове рисованных героев сотни и
тысячи скрытых смыслов. Ибо куда каким-то учебникам и реальным
фундаментальным трудам до гениев комиксов. В любой глупости и
очевидности они видели глубину, по сравнению с которой Марианская
впадина — жалкий ухаб на дороге.