Кроссовер паркуется перед необъятным
трехэтажным особняком. Широкое крыльцо, мраморные колонны, обилие
эркеров, балкончиков и открытых террас, мансардные окна, каминные
трубы... В общем, типичное родовое гнездо уважаемой княжеской
династии.
Сопровождение растворяется во
тьме.
Я знаю, где моя комната.
Дойду ли?
Большой вопрос.
— Провожу, — начальник СБ неожиданно
приходит на выручку. — Вижу, совсем ты раскис, княжич.
Последнее слово заставило Виктора
Друцкого слегка поморщиться. Совсем чуть-чуть, но я заметил эту
неуловимую метаморфозу. Ну, еще бы. Перед тобой — чужая кровь, по
неведомым причинам ставшая частью семьи. Слабый стихийник с
проснувшимися навыками корректировщика. Ничего хуже для репутации
клана не придумаешь. Подозреваю, что деда уже записали в число
выживших из ума патриархов, которых проще отодвинуть от управления
делами, чем терпеть их своеобразные причуды.
Мы выбрались из салона.
— Я к деду, — тихо произнес Виктор
Константинович. — Отчет держать.
— Добро, — кивнул Кротов.
По идее, один из наследников клана не
должен отчитываться перед охранником. Вот только мне кажется, что
отношения у этой парочки весьма доверительные. Скажу больше —
дружеские.
Поднимаемся на крыльцо.
Необъятное, доложу я вам, крыльцо. С
широченными ступенями, античной колоннадой, двустворчатой дверью и
симпатичными коваными фонариками. С каменными балясинами и тесаными
гранитными перилами. Ну, и вездесущий герб, как же без него.
Встречать нас вышел придверник. Он же
— швейцар. Дородный мужчина в старинном камзоле, темно-синих брюках
с золотыми лампасами и до блеска начищенных ботинках. Придверник
носил бакенбарды и подкручивал вверх пышные усы. На голове слуги
красовалась шляпа-котелок.
— Милости просим, господа.
— Без церемоний, Петр, — Друцкий
вежливо кивнул швейцару. — Распорядись, чтобы комнату Сергея
подготовили ко сну.
— Уже распорядился, Ваше Сиятельство,
— расплылся в добродушной улыбке слуга.
— Хвалю, — одобрил Виктор
Константинович.
Из вестибюля мы направились по
украшенному изразцами и гобеленами коридору в северное крыло
здания.
Кротов был мне симпатичен.
Поэтому я задал важный вопрос:
— У меня есть шансы на выживание?
Охранник ответил честно:
— Низкие.
Мне снились обрывки финальной
битвы.
Портал, который я собственноручно
запечатал, разомкнув несколько измерений. Четырнадцать, если быть
точным. Мой дух расслоился, он мчится к цели в эфирном потоке,
закручивает незримую воронку с эпицентром в Брянске, откуда твари
расползаются по всей России. Разлом искажает очертания домов,
создает из людского жилья странные топографические фигуры.
Тессеракты, лестницы Эшера и прочую ересь. Дороги становятся
фрактальными, механизмы оживают и набрасываются на своих хозяев.
Случайные путники забредают в эпицентр искажений и бесследно
исчезают. Навеки...