Всё. Это конец. Голову придётся мыть с утра. А потом сушить, укладывать и...
− Уберегите парня, − сказал Артур и глянул как-то странно. Просяще, что ли... − Он знатно настрадался.
Можно подумать, он такой один.
− Хорошо, − Ленара изобразила дежурную улыбку номер семь. − Что-то ещё?
− Да, − кивнул носатый брюнет и ослабил галстук, словно тот мешал дышать. − Думаю, это важно. Наш боец подвергся... подвергся... кхм... сексуальному насилию.
− Я знаю, − Сабитова скривила губы, как обычно делал Котов. − Это есть в материалах дела. Спокойной ночи, Артур.
Она вышла из кабинета, спиной ощущая пристальный взгляд молодого врача.
"Ну вот, теперь ещё один мужчина считает меня бесчувственной холодной стервозиной", − мысленно усмехнулась Ленара, вытаскивая из сумочки ключи от машины.
И слава Богу...
Старший сержант Евгений Тихонов
Женя проснулся совершенно сбитым с толку: он почти не помнил вчерашнего дня. В голове всё перемешалось, и отличить выкрутасы больного сознания от реальности совершенно не представлялось возможным.
Вот он ползёт по склону. В глотке сухо, язык, как наждачка, к нёбу приклеился, колени и локти до мяса стёсаны, сжатые зубы опасно хрустят... а позади... ад.
Боевики взяли след и вот-вот настигнут, а когда настигнут, сотворят такое, что смерть счастьем покажется. И вдруг, посреди всего этого дерьма возникает стройная смуглянка с глазами цвета тумана и обещает забрать его домой...
И где здесь правда? Во что поверить легче?
Уж точно не в девушку...
Хмурый медбрат с гипсом на запястье молча сунул пластиковый стакан с ненавистными пилюлями. Женя хотел было спросить, приходил ли кто к нему вчера, но вспомнил, что говорить больше не умеет. И, к тому же, он сильно подозревал, что хмурится здоровяк неспроста.
"А ведь это я ему руку сломал", − устало подумал Женя.
− Чо вылупился? − зло рыкнул медбрат. − Жри свои колёса, да так, чтоб я видел.
Вот она, реальность.
Пришлось послушно проглотить таблетки. Оно и к лучшему − лишние мысли в голову лезть перестанут.
А то напридумывал себе: дом, девушка...
Палата в психушке отныне и навсегда твой дом, идиот. А девушка...
О девушках теперь можно забыть. Навсегда.
Есть он не стал. Даже от булки отказался: после лекарств немилосердно мутило, того и гляди наизнанку вывернет. С трудом влив в себя стакан приторного компота из сухофруктов, Женя поплёлся обратно в палату.