— Твою мать, — брыкаюсь и одновременно упираюсь руками ему в грудь, — отпустите немедленно. Вы хоть понимаете, что подумают соседи?
— Никого нет, — он картинно окидывает взглядом холл, но меня все же отпускает.
— Зачем вы вообще это сделали? — я зло вдавливаю кнопку вызова лифта и не смотрю на парня — боюсь взорваться. Алкоголь бурлит в крови, забивая адекватную человеческую реакцию на поступок Данила.
— Потому что у меня есть свои дела и своя личная жизнь, а слушать ваш храп в машине на протяжении нескольких часов не входит в мои планы, — он разворачивается на пятках, — и слова благодарности можете оставить при себе.
В шоке от слов парня я так и продолжаю неподвижно стоять, давя на кнопку, даже не развернувшись в сторону хлопнувшей поездной двери.
10. Глава 10
Щелчок дверного замка оповещает о том, что я приближаюсь к закрытому ларцу Пандоры с каждой долей секунды все ближе и ближе. Дрожащей рукой открываю дверь. И сердце на миг обрывает свой бег, делаю шаг вглубь квартиры. Дверь захлопывается слишком громко и я вздрагиваю всем телом. Оглядываюсь по сторонам, но в темноте квартиры видны только силуэте мебели. Но мне и не нужен свет, я и так здесь могу даже с закрытыми глазами ориентироваться. Облокачиваюсь спиной о стену и сбрасывая обувь прохожу дальше по коридору. Свет не включаю, лучше в темноте. От одной мысли о том, что при свете могу увидеть развешенные по всем стенам наши совместные фото с Валерой, меня уже подтряхивает. Поэтому лучше так, в темноте.
Я здесь не была с момента выписки из больницы, когда еще носила под сердцем нашего малыша. Даже и мысли не было приехать сюда без НЕГО, а теперь и без НИХ. Кладу ладонь на плоский живот и слезы подкатывают к горлу. Зачем я сюда приехала? В голове крутиться эта мысль не переставая, по кругу. И сейчас, когда действие алкоголя немного ослабло, я понимаю, что совершила большую глупость, назвав Данилу именно этот адрес.
Давящая пустота и тишина порождают в груди не нужные образы, и я наощупь добираюсь до зала, так и не включив свет. Призраки прошлого неумолимо лезут в голову и я хватаюсь за виски начинаю массировать их по кругу с каждым разом все сильнее и сильнее вдавливая бухающий на частоте сто ударов в минуту пульсирующие венки.
— Прочь, не хочу, — хриплым, будто простуженных голосом шепчу я.