Хряп в облаве не участвовал.
Дождавшись конца ливня, он вышел из пещеры и сразу же наткнулся на
дрожавшего за кустиком беглеца.
— Ловят? — посочувствовал Хряп.
— Ловят, — удрученно ответил ему
Миау.
— Сам виноват, — заметил Хряп. — Про
что сочинял-то?
— Да про всё сразу...
— А про меня можешь?
...Тот, кто хоть однажды был гоним,
поймёт, какие чувства поднялись в груди юного Сына Пантеры после
этих слов вождя. Миау вскочил, и над мокрой опушкой зазвучали
первые строфы творимой на месте оды.
Оторопело моргая, Хряп узнавал о том,
что яростью он подобен носорогу, а силой — мамонту, что грудь его
есть базальтовый утес, и что мудростью он, Хряп, превосходит
буйвола, крокодила и вепря, вместе взятых.
Племя ворвалось на опушку в тот
момент, когда Миау звенящим голосом объявил, что если Хряпа ударить
каменным топором по голове — камень расколется, древко сломается,
рука отсохнет, а ударивший умрёт на месте от изумления.
Храп взревел и, воздев огромные
кулаки, кинулся вдогонку за быстро сориентировавшимися
гонителями.
Племя пряталось в лесах несколько
дней и вернулось сильно поумневшим. У некоторых даже литературный
вкус прорезался.
1984
Небо — точь-в-точь как на потолочной
розетке какого-нибудь старого вокзала: обширная пролысина
голубизны, обрамлённая ненатурально кудрявыми облаками. Вот-вот
начнут мерещиться гигантские бледные фигуры рабочих, колхозниц и
пионеров, устремлённые головами к зениту. Жарко. Теней нет. Ветра
тоже. Пыль такая, что можно зачерпнуть кружкой и осторожно во
что-нибудь перелить. Всё раскалено до последней степени.
Придавленное зноем кирпичное белёное
строение с деревянным тамбуром. Сельский магазинчик. Внутри — не то
чтобы прохладнее, но во всяком случае темнее. С низкого потолка —
все в мухах — свешиваются липучки. Две женщины, купив по буханке
хлеба, по килограмму макарон и по кульку пряников, обсуждают, что
бы ещё купить. Дедок в пиджачке и с палочкой балакает с разморённой
продавщицей.
Улица лежит пустая. И вдруг из
какого-то бокового её отростка шуршащим змеиным прыжком
выкатывается нечто чудовищное. Ночной кошмар технократа. Светлые
траки льются, почти не вздымая пыли. Оно буквально съедает
пространство, оно поводит какими-то усиками и щупиками, оно грозно
щетинится установками не совсем понятного, но явно оборонного
назначения.