Он вздрогнул, ощутив на лице холодную
каплю дождя, навалился на трость, сжимая набалдашник, прибавил
шагу. Вот и дача завиднелась…
Молния ударила под ноги, оглушая,
застя поселок и лес ослепительным сиреневым сполохом. И упала
тьма.
Глава 1. ПЕРЕСАДКА
СССР, Москва, 15 мая 1941
года
В сознание он пришел от испуганного
женского крика:
- Товарищ Судоплатов, что с вами? Вам
плохо? Товарищ Судоплатов!
Старик хотел откликнуться, успокоить
невидимую девушку шуткой – мол, в его возрасте хорошо не бывает, -
но, открыв глаза, не смог сдержать изумления. Он вовсе не лежал на
дачной улице, пораженный молнией и мокрый от дождя.
Генерал-лейтенант ощутил себя
стоявшим на ногах, ну, разве что привалившимся боком к стене, а
перед ним тянулся длинный коридор, отлично ему знакомый – немного
сумрачный, хотя и пафосный коридор седьмого этажа знаменитого
здания на площади Дзержинского.
Он очень ясно помнил и эту ковровую
дорожку, и ряд дверей, и эту девушку – Аню Камаеву, слушательницу
ШОН, Школы особого назначения в Балашихе. В «органы» ее направили
по комсомольской путевке…
- Все хорошо, Анечка, - слабо
улыбнулся старик, - заработался что-то…
Камаева сразу заулыбалась.
- А я смотрю, побледнели вдруг, да к
стенке вас ка-ак поведет!
- Пронесло… Спасибо, что не бросили
старика.
Аня засмеялась, отмахиваясь:
- Скажете тоже! Вам до старости еще –
ого-го, сколько!
Продолжая улыбаться,
генерал-лейтенант двинулся по коридору. Ах, какой замечательный
сон! Только во сне можно ощутить себя здоровым и полным сил. Не
тащиться вдоль стенки, боясь упасть и не подняться без посторонней
помощи, а уверенно шагать, не испытывая никаких, даже малейших
болей. И смотреть вокруг обоими, целыми и зоркими глазами.
Счастье!
Навстречу браво прошагал Коля
Мельников, улыбнулся дружески, а впереди мелькнула сутулая фигура
Серова, зама Меркулова. Генерал-лейтенант сжал зубы. Это Иван Серов
повсюду ходил за Хрущевым, да подтирал за ним кровь. Сколько за
Никитой трупов, никто точно не скажет – верный Ванюша постарался,
обрубил все концы. И это они оба, Ванька с Никиткой, засадили его
«на зону» - первый из зависти, а второй – со страху. Хрущева старик
презирал, а вот Серова… Убил бы с удовольствием.
Отворив дверь 755-го кабинета –
своего! – генерал-лейтенант переступил порог, и приблизился к
зеркалу.