- Сегодня я… - начал Павел, и
прикусил язык. Правду, ведь, не выложишь. – В общем, как сказал
один шпион: «Жизнь дается лишь дважды». Сегодня я, считай, родился
во второй раз. Извини, подробности опущу… Но это все мелочи, Наум.
Главное… 22 июня начнется война.
Эйтингон подобрался.
- Та-ак… С немцами?
Судоплатов кивнул.
- Это уже точно?
- Точно, Наум. И надо бы нам как
следует подготовиться к этому дню. Вот, что заставляет меня
дергаться! Нужно было еще с осени потихоньку организовывать
секретные базы в Белоруссии и на Западной Украине – там, где
пройдет линия фронта. Запастись боеприпасами, оружием, лекарствами,
провизией – всем, чем надо, и дожидаться, пока гитлеровцы пройдут
мимо. И вот тогда-то развернуться, организовать беспощадный террор
в тылу врага – пускать под откос эшелоны, уничтожать живую силу,
все, что отмечено крестом и свастикой!
- Первым делом, - сказал Наум, - надо
людей собрать.
- Конечно! Тысяч двадцать пять, чтобы
была отдельная, такая, бригада, а лучше две.
Эйтингон озабоченно покачал
головой.
- Я почему-то не уверен, что Фитин
или Меркулов тебя поддержат, - проговорил он. – Да даже не в этом
дело. Просто это не их уровень. Базы в тылу врага… Отдельные
бригады… Чтобы такое осуществить, нужен Берия! Или… - Наум
красноречиво показал пальцем вверх.
- Согласен, - кивнул Судоплатов. –
Заковыка в том, что товарищ Сталин до сих пор надеется договориться
с Гитлером по-хорошему, а тут я, со своими базами!
- Не в масть, - проворчал
Эйтингон.
- Именно. А делать все в тайне…
Наум затряс головой.
- Даже не думай!
- Да понимаю я. Одну-две базы я смогу
создать, на свой страх и риск, но толку от них?
Зазвонил телефон.
Взглядом спросив разрешения у хозяина
кабинета, Эйтингон поднял трубку.
- Да?
Слушая, Наум непроизвольно
выпрямился, и четко ответил:
- Спускаюсь!
Аккуратно положив трубку на рычаг, он
сказал:
- Легок на помине… Тебя вызывает
нарком.
- Всеволод
Николаич?[3]
- Лаврентий Палыч!
Судоплатов ничуть не испугался. Ему
ли, «пособнику Берии», бояться всесильного наркома? Но он удивился.
Память у него была отменная, однако, он что-то не припоминал, чтобы
в эти дни его вызывали «на ковер» - у обоих наркомов дел и без него
хватало. Это что же получается, от одного «переселения души» мир
изменился?
- А, может, это знак? – пробормотал
он. Встряхнувшись, отпер сейф.