– Я понял, что напрасно пожертвовал своей жизнью. – Молодое лица Ландрика стало странно строгим. Он постарел на десять лет. – Вот какова ваша доброта! Вы посылаете на гибель ваших детей, которых вы якобы любите, ради своей политики!
– А вот потому, что ты не можешь переступить себя, ты никогда бы не смог стать Лордом Защитником! – сказал Ферднал. – Ты не можешь видеть дальше собственного носа. – Он пожал плечами. – Таким ты и умрешь. Да и в любом случае, что мы сможем сделать против оружия иноземцев?
Ландрик жестко сказал:
– Ты старый человек, Ферднал, и смотришь на будущее с точки зрения прошлого. Когда изголодавшаяся орда прижмет тебя с севера и с юга, то никто на Скэйте не сможет выжить. Вспомни тогда, кто закрыл звездные пути для переселения.
Стражники вывели его.
Ферднал обратился к тринадцатому Бендсмену:
– После долгих бедствий, Гельмар, наконец-то наступает день нашего триумфа. Я хотел бы, чтобы ты разделил его с нами.
Гельмар, Первый Бендсмен Скега, посмотрел на него. В его глазах светилось темное пламя.
– Я вам очень признателен. И я принесу жертвы всем богам за то, что Старк пленен. – Он помолчал и добавил с яростью:
– Но это не меняет того факта, что пленить его должен был я. Но мне это не удалось.
– Со всеми такое случается, Гельмар. Вспомни, как Саймон Эштон был захвачен и отвезен в Цитадель по твоему приказу. Если бы не это, то Старк не приехал бы за ним на Скэйт, не было бы мятежа, и Цитадель не была бы разрушена.
Ферднал положил руку на плечо Гельмара:
– Но теперь все кончено. эти последние корабли тоже скоро улетят. Ничего непоправимого не произошло. Теперь мы должны думать о восстановлении нашей власти.
Гельмар согласился.
– Вы правы, Ферднал. Но я буду удовлетворен только тогда, когда узнаю, что Старк мертв.
И Хан был в клетке.
С каждой стороны долины поднимались отвесные скалы. Их черные пики пронзали небо. Зеленая трава, где шумела вода, была совсем рядом. В горле И Хана пересохло, язык казался сухой веткой.
Он видел на зеленой траве темные тела. Красная кровь стала темной и отвратительной. Смертельные удары все еще звучали в ушах И Хана.
Он рычал от ярости и боли и тряс прутья своей клетки.
Кто-то сказал:
– И Хан.
Человек без племени. Это его имя. Но он был уверен, что у него было и другое имя.
Но это являлось его настоящим именем.