Вот и все. Они расстались. Женское счастье Арины закончилось. Теперь у нее остался только театр, но и он тоже разлюбил Арину. Из-за слабой техники она уже не могла танцевать главные партии и скатилась до солисток. Скатилась резко и, похоже, навсегда. Но Арина не сломалась. Сжав покрепче зубы, она продолжала работать и не покоряться этой дурре по имени судьба. И она улыбалась публике, миру, жизни. Только по ночам, когда она расслаблялась, спрятанная в подсознании горечь, вылезала наружу, и глубокая печаль сжимала сердце. Но утром все проходило, и Арина снова мчалась на работу.
Однажды ее вызвал к себе директор театра.
«О чем он хочет со мной поговорить?» – подумала Арина, предчувствуя неприятный разговор. Так оно и вышло.
– Мне тяжело говорить об этом, Арина, потому, что ты всегда была у нас на хорошем счету, – хмурясь, сказал Андрей Сергеевич, пожилой, седовласый мужчина, в прошлом известный танцовщик. – Но ты очень сдала за последнее время. На твою технику жалуются педагоги, в тебе исчезли легкость и кураж. Поэтому я могу предложить тебе только первую линию кордебалета и несложные сольные партии.
Арина закусила губы, но не расплакалась.
– Я поняла вас, Андрей Сергеевич, – сказала Арина и вышла из кабинета.
Арина психанула и в тот же день твердой рукой написала заявление об уходе. И как потом выяснилось зря. Хотя лучше бы это не выяснялось вообще. Ушла и ушла. Захотела срубить сук, на котором сидишь и срубила.
«Ну и что тут такого?» – успокаивала она себя, пытаясь разложить по полочкам то, что непостижимо понять умом. «Прощание с балетом – это естественное завершение одного из этапов моей жизни», – умствовала она, словно повторяя чьи-то слова. «Танец – это еще не все, тем более что последний мне изрядно надоел».
Тем не менее, какая-то назойливая игла колола ее душу, на глаза то и дело наворачивались слезы, а чувства не хотели подчиняться разуму. И Арине вновь пришлось собрать в кулак всю свою волю и переложить грустные мысли на самое дно подсознания.
И началась для Арины другая жизнь, странная и непривычная, лишенная времени и смысла. Необычно звучит, правда? Жить вне времени, вне людей, вне своей судьбы. Добровольно предаться изгнанию и раствориться в его зыбкой реке.
Сознание Арины долго искало благоприятную нишу для существования и, наконец, нашло: она стала жить в обнимку с прошлым, которое согревало ее и наполняло жизнь этим самым смыслом. Телевизор она не смотрела, ибо досадовала на жизнь настоящую, в которой ей не было места. А прошлое всегда милосердно, и ничто не может отнять его у человека. Оно оставило нам свой мир в виде книг, портретов ушедших людей, старых вещей и воспоминаний. Именно в этот бездонный колодец и прыгнула еще молодая, 34-летняя женщина с голубыми, как у незабудки, глазами.