Пошел р. Симеон и, став у входа в пещеру, стал звать, выкрикивая:
– Ойим! Ойим!..[5] Отоприте! Один из ваших я.
– А каким образом, – спрашивают колдуньи р. Симеона (также успевшего закутаться в сухой плащ), – ты в дождь сухим остался?
– Я между каплями пробирался, – объяснил р. Симеон.
– А чего ради пришел ты?
– Поучиться и вас поучить. Покажите-ка каждая свое искусство. И вот, поколдовала одна – и серебро в хлеб превратилось. Поколдовала другая – из железа мясо выковалось. Третья – расплавленная медь бульоном закипела. Четвертая – растопленное золото вином заструилось.
– Видишь, – говорят колдуньи, – какой мы тебе пир устроили. А ты что умеешь сделать?
– Вот что: чирикну раз и другой – и явятся восемьдесят женихов, одетых в совершенно сухие плащи, – и будете вы пировать и веселиться с ними.
Чирикнул р. Симеон раз – надели юноши плащи; чирикнул вторично – все сразу появились в пещере.
– Выбирай каждый свою суженую! – крикнул р. Симеон. Схватили юноши колдуний, вынесли их из пещеры и всех повесили.
(Иеруш. Хаг.; Санг., 6; Раши)
Во славу суда и Закона
Вступились родственники казненных колдуний, и двое из них оговорили сына р. Симеона в преступлении, караемом смертной казнью.
Когда приговоренный был выведен на место казни, он воскликнул:
– Если есть на мне вина в деле этом, пусть казнь послужит мне возмездием. Если же невинен я, пусть смертью своей искуплю все свои прегрешения, а кровь моя падёт на головы ложных доносчиков!
Услыша эти слова, доносчики раскаялись и заявили:
– Мы свидетельствовали ложно.
Вознамерился р. Симеон тут же освободить сына, но тот сказал:
– Отец! Если желаешь, чтобы через тебя пришло спасение,[6] то оставь меня подобно «порогу на попрание».[7]
(Там же)
ХОНИ ГАМЕАГЕЛ И ЕГО ПОТОМКИ
Моление о дожде
Одважды, когда приближался конец месяца Адар[8] и не было дождя, стали просить Хони Гамеагела:
– Помолись о дожде.
– Внесите со двора пасхальные очаги,[9] дабы они не размокли, – сказал Хони.
Начал он молиться, но дождь не шел. Тогда он очертил круг и, стоя в середине, воззвал:
– Творец Вселенной! Дети Твои обратились ко мне как к возлюбленному Твоему сыну, – и вот поклялся я, что не сойду с этого места, прежде чем Ты не смилуешься над детьми Своими.
Стало слегка накрапывать.
– Учитель! Опора жизни нашей! – сказали Хони ученики. – Сдается нам, что только для освобождения тебя от клятвы дождь едва-едва накрапывать начал.