– Это вы серьезно? – удивился
директор НИИ радиационной медицины.
– Более чем, – кивнул министр. –
Три-четыре дня после биоэнергетического воздействия – и детей можно
выписывать. В том числе и тех, кого ранее считали безнадежными.
Результаты неоднократно перепроверены. Исцеление полное. В связи с
этим возникла мысль распространить практику на другие медицинские
учреждения. От онкологических заболеваний страдают все дети, а не
только те, что пострадали от аварии на ЧАЭС. Михаил Иванович
любезно согласился помочь, причем, подчеркну, совершенно
безвозмездно. Предлагается поступить следующим образом.
Онкологическое отделение из Боровлян перевести в детскую областную
клинику в Минск. Вместе с персоналом, естественно. Тот обладает
необходимым опытом и знаниями. Вам, Сергей Сергеевич, – министр
посмотрел на главного врача детской клиники, – придется сократить
прием детей с другими заболеваниями – теми, которые не угрожают
жизни. Мы перераспределим их по другим учреждениям. Возражения
есть?
– Нет, конечно! – поспешил тот. – А
Терещенко людей отдаст?
– Разумеется, – заверил Яковлевич. –
А вот отделение для больных ДЦП оставлю. Михаил Иванович будет
приезжать к нам раз или два в неделю.
– Информирую, что своих больных с ДЦП
мы практически исцелили, – пояснил министр. – Разумеется тех, кого
можно. Остаются пациенты из других республик, но, как понимаете,
это не острая проблема. Об угрозе жизни речь не идет. Онкология
куда более актуальна.
Собравшиеся за столом закивали.
– НИИ радиационной медицины сохранит
свою специализацию, – продолжил министр. – Дети с поражением
щитовидной железы.
– Почему только дети? – насупился
директор.
– Таково условие целителя. Объясните,
Михаил Иванович!
– Организмы детей и взрослых
реагируют на воздействие по-разному, – сказал я. – Проще говоря,
чтобы исцелить взрослого понадобится день, да не факт, что
получится. А детей за это время могу исцелить до двух десятков.
– Сколько?! – изумился директор
НИИ.
– Вы не ослышались, – подключился
Терещенко. – Подтвержденный результат.
– Потому никаких взрослых! –
продолжил я. – Менять жизни двух десятков детей на одну, пусть даже
близкого кому-то человека не собираюсь. Приметесь пихать блатных,
развернусь и уйду. Таково мое условие.
– А еще полная секретность! –
подключился министр. – Участие в исцелении больных Михаила
Ивановича должно остаться тайной.