– Вид у тебя прямо-таки роскошный, – сказал я Бекки, когда мы приблизились к «форду», стоявшему на тротуаре. Я не преувеличивал: на ней был серый костюм, а через плечо была переброшена серебристая шаль, украшенная крохотными звездочками.
– Спасибо. – Бекки села в машину и улыбнулась мне. – Мне хорошо с тобой, Майлз, – сказала она. – Легче, чем с кем бы то ни было. Думаю, это потому, что мы оба разведены.
Я кивнул и включил зажигание. Я знал, что она имеет в виду. Чудесно быть свободным, но все равно разрыв того, что отнюдь не предназначалось для разрыва, оставляет вас каким-то подавленным и не особенно уверенным в себе. Я знал, что мне очень повезло именно сейчас встретить Бекки. Потому что мы оба прошли через одни и те же испытания, а значит, были равны, без всяких невысказанных обид и притязаний, которые обычно понемногу накапливаются между мужчиной и женщиной. С любой другой я бы продвигался к одному из неминуемых финалов – браку, связи или разрыву. А Бекки была именно тем, что нужно, и, управляя машиной в этот чудесный летний вечер, я чувствовал себя замечательно.
Мы едва нашли место для «форда» в конце квартала, и я купил два билета.
– Спасибо, доктор, – сказала кассирша. – Вы только договоритесь с Джерри.
Это означало, что она передаст мне любой вызов, если я скажу администратору, где мы сидим. Мы купили крекеры в фойе, зашли в зал и сели на свои места.
Нам повезло, мы посмотрели половину картины. Иногда мне кажется, что я смотрел до середины больше кинофильмов, чем кто-либо, и в моем мозгу возникает множество вопросов, на которые никогда не будет ответа: как начинаются одни фильмы и чем заканчиваются другие. Вот и теперь Джерри Монтроз, администратор, наклонился ко мне. Я выругался про себя – картина была интересная – и мы протолкались через пятьдесят человек, каждый из которых имел по крайней мере три колена.
Когда мы вышли из зала, Джек Беличек отступил от лотка, где продавали крекеры, и подошел к нам со смущенной улыбкой.
– Извините, Майлз, – сказал он, виновато посматривая на Бекки. – Я вам испортил вечер.
– Не за что, Джек. В чем дело?
Он не ответил, а пошел вперед, раскрывая перед нами дверь на улицу; я понял, что он не хочет разговаривать в фойе, так что мы вышли на тротуар, и он следом за нами. Мы остановились за рекламой кинотеатра, но и там он не объяснил, в чем дело.