Вильма сидела на качалке рядом с Бекки, дружелюбно улыбаясь. Когда я приблизился к веранде, она негромко произнесла:
– Хорошо, что ты пришел, Майлз.
– Привет, Вильма, рад тебя видеть. – Я сел лицом к девушкам на широкие перила веранды, упершись спиной в столбик.
Вильма вопросительно взглянула на меня, потом показала глазами на своего дядю, который снова начал возиться на газоне:
– Ну? И что?
Я тоже посмотрел на Айру, потом перевел взгляд на Вильму:
– Это он, Вильма. Твой дядя, и никто иной.
Она только кивнула, будто ожидая именно такого ответа.
– Нет, это не он, – произнесла Вильма спокойно, не споря, а просто констатируя факт.
– Ладно, – сказал я, плотнее прижимаясь к столбику, – давай разберемся. В конце концов, тебя не обманешь: вы живете вместе столько лет. Почему ты думаешь, что он не дядя Айра? В чем отличия?
На мгновение ее голос сорвался, в нем сквозило отчаяние:
– Я знаю – это не он. – Она успокоилась и слегка наклонилась в мою сторону. – Майлз, никаких отличий не видно. Я надеялась, что ты что-нибудь обнаружишь, когда Бекки сказала, что ты тут, вдруг ты заметишь какую-нибудь мелочь. Но ясно, что тебе это не удастся, потому что никакой разницы нет. Посмотри-ка на него.
Мы снова взглянули в сторону газона, где дядя Айра неторопливо ковырял ногой какой-то сорняк.
– Малейшее движение, все-все, как у дядюшки. – Сейчас ее круглощекое лицо было взволнованно. Она уставилась на меня напряженным взглядом. – Я ждала сегодняшнего дня, – прошептала она. – Ждала, когда он сходит в парикмахерскую. Сегодня он там был. – Она нагнулась ко мне, глаза у нее расширились, шепот стал похожим на свист. – У него на шее сзади небольшой шрам, которого не видно, когда волосы отрастают. Но когда шея выбрита, шрам заметен. Так вот, сегодня – я ждала этого – он побывал в парикмахерской.
Я приподнялся, охваченный внезапным волнением.
– И шрам исчез? Ты хочешь сказать…
– Нет! – чуть ли не с возмущением выкрикнула она. – Он там, шрам, точно такой, как у дяди Айры!
Я помолчал. Рассматривая носки своих туфель, я не отваживался взглянуть на Бекки и в то же время не мог поднять глаз на бедняжку Вильму. Наконец, я поднял голову и сказал, глядя ей прямо в глаза:
– Тогда, Вильма, это все-таки дядя Айра. Разве ты не видишь? Что бы ты ни ощущала, он…
Вильма только мотнула головой и твердо сказала: