Полжизни ее прошло под открытым небом, вместе с отцом.
Не верилось.
Потом им принесли еще вина и пирожки с капустой, с мясом и с ягодами.
И Ивен забылась слегка, смеялась, рассказывая, как Оттер однажды пытался поймать выдру, стащивщую у него крупную рыбину, которую он собирался жарить к ужину. Но выдра оказалась хитрее, и пока он ловил ее, она перетаскала из ведра весь дневной улов.
Эйрик слушал. Это было приятно слушать. Настоящая жизнь звенела в ее словах и разливалась рекой. Удивительная жизнь.
А потом как-то незаметно начало темнеть. Осенний день короток.
Принесли свечи.
Ивен попыталась было встать, но замешкалась, не решилась.
- Уже так поздно, - осторожно сказала она.
- Я бы хотел, чтобы ты осталась, - сказал он.
«До утра». Но нет, этого он не сказал.
А она смутилась. По-настоящему, покраснела, отвела глаза.
Она все поняла правильно.
- Отец ждет меня, - сказала тихо.
Эйрик встал.
Она встала тоже, и стояла сейчас рядом с ним, так трогательно задрав подбородок, заглядывая ему в глаза. Почти с мольбой. «Отпусти меня».
Как же ее отпустить?
- Ты придешь завтра? – спросил он. Пока только спросил.
- У меня есть выбор?
Вся легкость беседы исчезла разом.
- Наверно, нет, - он попытался усмехнуться, превратить это в шутку, но было не весело. – Неужели сейчас было так ужасно говорить со мной?
- Нет, - сказала она. – Мне было приятно говорить с вами, сир. Но ужасно понимать, что это все ложь… все эти разговоры. Мы не друзья. И я не могу уехать домой. У меня нет выбора. Все это лишь притворство…
- Разве плохо чуть-чуть притвориться?
- Да, - сказала она. Отвернулась, словно пряча слезы.
- Значит, только ради отца?
Она кивнула. Дрогнули губы.
Она была так невыносимо хороша… Тонкий аромат рябины и ромашек.
И невозможно устоять. Притянуть к себе, почувствовать ее взволнованную дрожь всем телом, ее тепло…
- А если я попрошу, чтобы ты поцеловала меня? - тихо спросил он, обнимая. – Ради отца? Ради его будущего?
Наклониться и коснуться губами ее губ.
И тут же…
На мгновение даже потемнело в глазах. Эйрик никак не ожидал такого. По крайней мере, такой силы.
Пощечина. Такая, что онемела челюсть и, кажется даже, что-то хрустнуло.
Огонь в ее глазах. Настоящий дикий огонь. Ноздри гневно дрожат, сжаты зубы. Паника и ненависть разом.
Она дернулась было из его рук, но что толку.