— Минутку, — ищет среди папок. — Да, готово.
— Окей. Давай мне, я сам отнесу. А ты кофе принеси. На двоих. Я жду.
— Хорошо. Через пять минут будет.
Уверен, будет. Даже не займёт пяти минут. Только не догадывается, что второй кофе для неё.
— Заходи, — говорю после пары стуков в дверь.
— Я принесла кофе.
Даже растерянная, мать её, такая соблазнительная. Под ее невинным взглядом сердце стучит бешено. Горы хочется свернуть для её блага. Особенная. Необыкновенная.
Ставит поднос на стол. А у самой взгляд на фотографию Маши. Огорчённый. Сочувствующий. Глаз не отводит.
— Это моя сестра.
Вера от неожиданности дёргается. А у меня чувство, будто о сестрёнке и шёл разговор с Орловым.
— Да, я знаю... Красивая. Необычная... Но... — не договаривает. Отводит взгляд. Будто провинилась в чем-то.
— Что но?
Не сдерживаюсь, тяну за руку. Усаживаю к себе на колени. Носом в шею мою утыкается. Её тёплое дыхание крышу сносит.
— Вер, что такое? М-м-м? Ты почему растерянная? Это из-за вчерашнего? Ты не так...
— Нет. Все в порядке. Ничего не было вчера, — перебивает, не даёт договорить, встать пытается.
— Вера, послушай, — провожу губами по щеке, задеваю нос. Едва касаюсь губ. Отстраняюсь. — Она мне никто. Прошлое, — смотрю прямо в глаза. — А ты... Ты настоящее, — говорю тихим, хриплым голосом. Шёпотом. — Просто поверь мне.
— Просто поверь мне... — повторяет и обнимает руками шею. — Все в порядке. Честно. Просто... Думаю, если бы у меня был брат или сестра, я бы сделала все , чтобы до них никто не смог дотянутся, причем зная, что у меня есть опасный враг.
— У Маши есть охрана, маленькая. И знай, что бы ни было, я рядом. Выслушаю всегда. Помогу, чем смогу. Ты только... не отталкивай меня. Хорошо? И о Маше не волнуйся.
— Хорошо, — шепчет на ухо.
Даже не понимает, как возбуждает меня. Член разрывается в штанах. Ещё чуть — ширинка не выдержит.
Не буду больше давить. Видимо, растеряна ещё. Не знает, как поступить. Подожду.
— Выпей, — даю одну чашку.
— Не-ет. Спасибо. Не хочу.
— Составь компанию, а? — мягко целую в щёку.
Смотрит удивлённо. Ресницами пушистыми хлопает.
— Мне пора, — произносит прямо в губы. Специально, что ли?
— Соблазняешь. Заводишь. А теперь хочешь сбежать? Думаешь, отпущу?
— Нет? Не отпустите? А с каких пор вы стали таким ласковым, а, Артём Владимирович?