— Ну вот... — подумал Виктор, — Всё само и разрешилось... Даже
думать мне не пришлось...
До немцев было метров пятьсот всего, что для его танковой пушки
означало стрельбу почти в упор, тем более с таким-то прицелом. И
поэтому Виктор просто навёл его на стол командования немцев и нажал
спуск.
От выстрела танк слегка качнуло, а стол, за которым сидели
главные фрицы, просто разметало взрывом. А все остальные немцы
просто оторопели от неожиданности.
Замер с поварёшкой в руках повар, замер и тянущийся к нему с
тарелкой другой немец...
Но разрыв следующего снаряда, раскидавший по сторонам почти
половину очереди к полевой кухне, подействовал на немцев, как
будильник, и те рванули в разные стороны. Но убежать, к их великому
сожалению, смогли очень немногие.
Раздающиеся через каждые пять-семь секунд разрывы осколочных
снарядов почти не оставляли им шансов, разносили их на куски,
ранили и контузили.
А затем в лёгких вечерних сумерках появился страшный
танк-призрак...
Не было слышно ни рёва двигателя, ни лязга гусениц. Ничего не
было слышно, кроме воплей раненых, хруста и хлюпания, когда этот
танк давил их.
Раненые немцы в ужасе пытались убраться с его дороги, но танк
просто доворачивал и давил, давил, давил...
Его безжалостные окровавленные широкие гусеницы с застрявшими в
них кусками мяса, кишками и обрывками германской военной формы
вдавливали солдат в землю, которую немцы так стремились завоевать,
расплющивали и двигались к следующей жертве...
Возможно, кто-то из них и вспоминал перед смертью, как они точно
так же давили русских раненых, но ни крики о помощи, ни желание
сдаться, ни даже молитвы к богу, не помогали.
А те немногие, кого не зацепили осколки, старались быть ниже
травы и не отсвечивать, иначе на башне этого танка-призрака тут же
вспыхивали бесшумные огоньки выстрелов и пытающихся сбежать
немецких солдат перечёркивали пулемётные очереди, а затем и
накрывали гусеницы этого чудовища в облике танка.
Лишь только под самое утро, когда уже прогорела вся их
уничтоженная техника и давно смолкли ужасные звуки гибели их
камрадов под танковыми гусеницами, несколько человек, оставшихся в
живых, смогли рассмотреть результаты этого страшного визита.
В живых осталось лишь девять перепуганных человек из всего
состава, а из всей техники - только один велосипед ефрейтора
Штольца, который тот постоянно таскал с собой с самой Франции.
Велосипед остался, а вот самого Штольца танк раздавил, как и многих
других.