Но до
этого, мы не хило так пешочком прошлись. Перешли ночью, пройдя
сквозь рощу, через довольно обширное поле, на краю которого было
село, не задерживаясь в нем, перешли через плотину, далее по
проселочной дороге вошли в лесной массив, углубившись в него, на
значительное расстояние, и свернув, с дороги по глубже в лес,
командир на конец то отдал распоряжение на привал.
Ближе к
полудню, после тяжёлого отдыха, и не богатого завтрака, мы из леса
вышли на этот тракт по которому, вот почти уже часов восемь, пылили
монотонно перебирая ногами.
Вот пока
готовились к этому маршу мы со старшим лейтенантом за чайком,
плотненько так и поговорили. Оказалось, он реально послал ко мне
бойца вторым номером, да только он в пути куда то подевался, и еще
с комиссаром его роты не стыковка приключилась. Тот не дождавшись
ротного просто с рулил в тыл, отговорившись какими-то своими
комиссарскими делами, причем через записку, мол, срочно необходимо
и все такое, по мне так почувствовал, засранец, что жаренным
пахнет, посидел в окопе под обстрелом, посмотрел на немецкую атаку
в живую, не понравилось, вот и слинял по-быстрому. А старший
лейтенант очень даже рассчитывал на него в моем случае, в том, что
комиссар сможет разобраться со мной, выяснив, что же я за фрукт, и
откуда же я действительно взялся, непонятки у него были по
отношению ко мне, но в общем не срослось. В итоге он махнул рукой,
и так слишком много на него легло, за последние сутки, и стал
ориентироваться на то как я воевал.
Моими
данными он особо не интересовался, глубоко не копал, документы
предъявить не потребовал, спросил только про семью, сказал, что
живу один и что терять мне особо нечего, а вот немцам служить не
хочу, а наоборот, есть желание немцев бить, мол в
империалистическую бил, и сейчас еще могу, этим он и
удовлетворился, да и в не настроении был старший лейтенант,
переживал сильно о своей роте, что полегла у моста.
- ну что ж,
дед, пока воюй дальше, к нашим выйдем возьму в роту, если сам
захочешь и проверку у особи ста пройдешь, тогда вместе воевать
будем.
Но
уверенности в его голосе, что так оно и будет, я что-то не услышал,
а совсем наоборот, в его тоне слышались нотки сомнений. А-ха,
подумал про себя, сдашь особости, и еще не известно, что еще
наговоришь, и ручкой на прощание по махаешь. Но в слух я этого не
сказал, а задал нейтральный вопрос.