Ближе
к вечеру, допылили до окраины какого-то села, где наконец то мы
нашли временное пристанище, в виде сарая, огороженного с наружи.
Сараем оказалась бывшая конюшня, прежде чем нас в ней закрыли,
малыми группами, сводили к речке на натуральный
водопой.
По утру
нас вывели из конюшни, где мы все провоняли навозом, но это,
различение реальных запахов, было уже не для нас, вонизм, шедший от
этой самой нашей толпы военнопленных, сама толпа вообще никак не
различала, то есть тот, кто находился внутри нее ну никак не могли
ощутить все благоухание, исходившее от нее, и каждый отдельный
человек из этой толпы был частью ее и соответственно нес на себе
все ее качества, в общем я вонял точно так же как мой сосед с права
и аналогично, точно так же вонял мой сосед с лева, и я между с ними
да и все остальные благоухали все одинаково, а по сему ни кто из
нас этих запахов не различал от слова совсем.
Как только
нас построили в некий строй, при этом, было смешно наблюдать, сам
процесс, вроде как бывшие военные строились с начало в шеренгу по
двое, а где-то и по трое, а то и по четверо, в общем строи вроде
был, но какой-то вообще не соответствующий уставу…
Странным образом появилась не шибко большая толпа
русских баб, точней местных женщин, они стояли за оградой нашей
сымпровизированной местно-сельской тюремно-лагерной оградой, вели
они себя тихо, только иногда кто-то из них всхлипывал, утирая
концами своих платков слезы, и чего до дожидаясь.
Когда
наконец, вся наша толпа выстроилась, немцы по одной стали запускать
местных женщин к нам внутрь сымпровизированного лагеря. Она сначала
подходила к немцам, оставляла там у них какие-то вещи в основном
всякую снедь и в обязательном порядке бутыль с самогоном, затем
проходила вдоль нашего строя тыкала пальцем в избранное ей бойца,
того выводили из строя, и они вместе уходили из
лагеря.
Когда
это шоу практически уже заканчивалось и местных женщин за оградой
уже оставалось пара не больше, неожиданно меня выбрала невысокая
вещнущатая молодуха, и я даже не сразу осознал, что нахожусь уже за
оградой сымпровизированного лагеря военнопленных.
Далее
для меня, вернее для моего сознания, все происходило несколько
неадекватно, меня взяли за руку и как маленького мальчика отвели
куда-то на окраину села, усадили в телегу, и мы тронулись в
путь.