Этого, Никита не
ожидал. Привыкший работать в команде, где худо-бедно всегда было
понятно, что делать и куда бежать, он вдруг особенно остро ощутил
своё одиночество. Словно в тумане выбравшись за КП, он замер
посреди улицы, безвольно уронив руки и невидящим взглядом
уставившись на асфальт. Его, боевого офицера, прошедшего ни один
десяток боевых операций, о которых знали только особо посвящённые,
просто отбросили, как ненужную тряпку.
А самое
неприятное, что никто даже не удосужился рассказать ему, что с его
телом будет дальше. С этого мгновения, он должен был заботиться о
себе самостоятельно. И всё бы ничего, если бы не острая потребность
в сыром свежем мясе. Раз в месяц, эта потребность превращалась в
болезненную тягу, преодолеть которую он мог только одним способом,
отправившись на охоту.
И вот теперь,
жадно глотая едва пережёванные куски, Никита мечтал поскорее
вернуться в своё логово, чтобы снова вернуть себе прежний облик и,
упав на собственноручно сколоченный топчан, забыться спасительным
сном. Наевшись, он собрал оружие, и даже не пытаясь спрятать труп,
отправился к ручью. Нужно было срочно смыть с себя кровь, а заодно,
запутать следы. Уже несколько раз его пытались найти, пустив по
следу собак.
Только навыки
опытного бойца помогали ему избежать опасности быть схваченным.
Добравшись до ручья, Никита старательно смыл с себя все следы
ночной охоты, и быстро зашагал вверх по руслу. Несколько раз, он
специально выходил на берег и, пройдя с десяток метров вдоль ручья,
снова возвращался в воду. Потом, выбрав удобную ветку, низко
нависавшую над водой, он взобрался по ней на дерево и, перепрыгнув
с него на большой валун, сделал ещё один прыжок, разом оказавшись в
стороне от ручья.
Теперь, его
бесполезно было искать. Даже пустив собак вдоль ручья,
преследователи не смогут обнаружить след. Ведь место выхода из
воды, так и осталось в стороне. К тому же, влажный мох быстро
выветривал все сторонние запахи. Придерживая рукой оружие, Никита
рысью мчался по лесу, продолжая отслеживать всё происходящее
вокруг.
* * *
Полковник Иевлев
угрюмо оглядел стоявших перед ним молодых офицеров и, не
удержавшись, скривился. Стойкие оловянные солдатики. Не обмятые,
ещё даже пороху не нюхавшие, с азартным блеском в глазах, они не
вызывали у него ничего, кроме тоски. Но приказы, как известно не
обсуждают. Вот и сейчас, получив приказ подготовить очередную
группу элитных бойцов, он смотрел на этих ребят, а видел
других.