Россыпь магических кристаллов.
Записи из архива. Нож. Несколько костей, украденных из храмовой
кухни. Вайрэ аккуратно разложил их на полу и крепко задумался. Что
же с тобой делать, Бонхард?
— Ты не любишь чары, которые должны
бы держаться вечно, — негромко заговорил Вайрэ, уставившись в
пространство. — Потому что ты изменчив? Или… или потому что ты не
мироздание и то, что держится в его материи, с тебя
соскальзывает?
Бонхард не ответил и Вайрэ зябко
повел плечами. Как закрепить что-то на зыбком и непостоянном?
Воображение нарисовало корабль, мечущийся над волнами. Вода ведь
тоже зыбка и непостоянна, а корабли на ней и в ее толще как-то
держатся. Если и создавать такую защитную печать, то делать ее как
корабль — замкнутой и самодостаточной, чтобы плыла сама по себе в
ненадежном пространстве?
— Но мне не нужен корабль без якоря!
— Вайрэ взял один из кристаллов и повертел, задумавшись. — Я хочу,
чтобы мама знала — вот здесь, за этим поворотом, в том доме или…
где угодно еще всегда будет безопасно! Зачем случайный шанс на
спасение?
Вайрэ снова вспомнил те резные
валуны, то тут, то там разбросанные у Круговерти. Она тоже
отторгала магию, но чародеям древности удалось создать в тех краях
безопасные места. К тем же валунам не подходили ни невидь, ни дикий
зверь, и пусть эти резные камни мотало вместе с самой Круговертью,
они держались на земле! Увы, в архивах Гванадела ни о валунах, ни
об их создателе не было ни слова. Безымянному мастеру из далекого
прошлого имя дал сам Вайрэ — на одном из валунов нашлась
полустертая надпись. Читался из нее всего один иероглиф, эльфийское
«эль» — «солнце», «золото». Был ли это автограф мастера или кто-то
из путников решил что-то высечь на память? Неизвестно. Но с той
поры Вайрэ иначе как Эльхо древнего мастера не звал. «Сияющий». Как
надежда на удачу, как путеводная звезда на небе.
— Как же ты до этого додумался? —
шепотом спросил Вайрэ, аккуратно взрезая ножом ладонь. Кровь
закапала на каменный пол, тут же впитываясь без остатка. Вайрэ
сомкнул ладони лодочкой и замер, пытаясь почувствовать хоть что-то.
В одной из городских книг он прочитал, что кровь может петь, может
говорить со своим хозяином, но как бы ни вслушивался — ничего.
— Времени у меня много, — шепотом
вздохнул он, размыкая ладони и щедро поливая пол кровью. Пора было
начинать учиться.