Амарант распахнул дверь дома, и
Вайрэ невольно вздрогнул: прямо напротив входа в прихожей на стене
висела еще одна оскалившаяся маска. Она полыхнула провалами глаз,
но Амарант щелкнул пальцами, и маска вновь заснула. Вайрэ невольно
передернул плечами: незваных гостей здесь ждал горячий прием.
— Архимаг, но зачем?.. — все же
решился спросить Вайрэ.
— До темноты ты в храм не успеваешь.
А по ночам в Крипте ходят только жрецы и жертвы, — пояснил Амарант.
— Еды нет, но есть кофе.
— Извините, — пробубнил Вайрэ, остро
пожелав провалиться куда-нибудь в Нелетописные Эпохи. Вот ведь
попал! — Я не голоден, спасибо, все нормально.
— Откуды ты вообще такой взялся? —
уже спокойнее спросил Амарант, жестом указывая Вайрэ на диван. Сам
с усталым вздохом опустился в кресло за тяжелым столом и принялся
выкладывать бумаги из сумки. Вайрэ счел правильным промолчать и
осторожно присел на край дивана, оглядываясь.
Гостиная у архимага оказалась еще
чуднее, чем прихожая. Со стен скалились, улыбались или сжимали губы
маски, такие же грубые и экзотичные, как и тот идол в кустах. На
полу лежал яркий ковер с геометрическим узором, на столе и полках
красовались светильники — глиняные, каменные, стеклянные, а воздух
наполнял крепкий запах специй и каких-то благовоний. Странно, но
вся эта мешанина удивительно гармонично сочеталась между собой, да
так, что Вайрэ вдруг ощутил себя не в Городе, а где-то далеко на
юге незнакомого ему мира.
— Что тебе от меня так сильно
понадобилось? — Амарант щелкнул пальцами, зажигая белый светлячок,
вычеркнул из одного листка несколько строк и размашисто что-то
вписал.
— Я… — Вайрэ замешкался, разглядывая
ковер. — Извините. Я хотел узнать, как сделать так, чтобы печати,
нарисованные кровью, в Бонхарде держались дольше.
— Что у тебя за интерес к Бонхарду?
— Архимаг пронзительно уставился на Вайрэ. Вайрэ же, позабыв о всех
приличиях уставился на Амаранта: сумрак Крипты не дал толком
разглядеть его, но сейчас архимаг предстал во всей красе.
У него действительно были серые
тугие кудри и пепельно-серая кожа. Глаза горели как угольки, то
вспыхивая, то угасая. Он говорил, и губы, приоткрываясь, обнажали
острые клыки. Чужие черты лица, грубые и крупные, совсем не такие,
как у подземщиков и прихожан... Архимаг Амарант был нежитью,
дерхассцем и походил на древнего идола.