– И что теперь делать?
– Что-что… Врач говорит, рожать, – усмехаюсь я.
– Что делать? – переспрашивает голос любимого с ударением на слове «что».
– Я хотела дома с тобой поговорить об этом. Но тебе, наверное, сегодня
некогда будет. Вы же с Глебом запланировали вечеринку.
– Да, я домой заезжать не буду, Насть. Мы с Глебом в восемь в «Гоголе»
встречаемся, я сразу из офиса поеду, чтобы туда-сюда не мотаться. Но ты
расскажи так, вкратце, что там за нетрадиционную медицину тебе навязывают?
Я смеюсь. Слегка нервно, потому что совсем не такой реакции от Егора
ожидала.
Хотя сама виновата. Кто меня за язык тянул вот так, по телефону, ему
сообщать? Тем более, в шутливой форме. Неудивительно, что он не воспринял эту
информацию всерьез.
– Нет, Егор, это вполне нормальный совет при моем диагнозе. Я гуглила. Всё
из-за нестабильного гормонального фона. Беременность действительно может решить
эту проблему лучше любых лекарств.
– Уверена?
– Да.
– Что ж… Понятно. Это, конечно, неожиданно.
– Да, я тоже так же сказала врачу, – сухо отвечаю я.
– Значит, надо рожать, – подытоживает он ровным голосом,
в котором я не слышу ни капли энтузиазма.
– Ты, по-моему, не очень рад такой перспективе? – невесело усмехаюсь.
– Ну ты что, с чего ты взяла? Просто неожиданно все так.
– Да уж…
– Малыш, давай, не грузись там. Все будет хорошо. Завтра мы обо всем поговорим.
Ладно?
– Угу.
– Мы с Глебом, скорее всего, поздно будем, не жди нас. Ложись спать.
– Угу.
– А ну-ка улыбнись?
Эта его фраза всегда действует на меня безотказно. Как бы тоскливо ни было
на душе, стоит ему сказать «улыбнись», и я начинаю улыбаться. Даже сквозь
слезы.
Вот и сейчас мои губы против воли растягиваются в разные стороны, и
свинцовая тяжесть в груди отступает.
– Хорошего вам с Глебом вечера, – искренне желаю ему. – Целую тебя.
– И я тебя целую.
Сбрасываю звонок и снова кручу руль вправо, преодолевая последний поворот
перед въездом на территорию поселка. Подъезжаю к уже ставшему родным
коттеджу. Когда его автоматические ворота услужливо отползают в сторону,
пропуская меня, сердце в груди предательски ёкает. У двери в гараж припаркован
тот самый внедорожник, на котором утром уезжал Глеб.
Он, выходит, дома?
Паркую «Камаро» возле джипа, забираю пакеты с покупками из багажника и на
негнущихся ногах шагаю к дому. Пытаюсь унять неуместное волнение по поводу
возможного присутствия там Глеба, но ничего не выходит. Мысль о том, что мы с
ним снова останемся наедине, доставляет дискомфорт.