«Значит, слухи правдивы. Орден имеет при себе Обретших,
способных вычислить Пробуждение. Тогда понятно изменившееся
поведение агентов. Для них пробудившийся — человек высшей лиги. По
сути, я встал на уровень средневекового аристократа. Ценный
стратегический ресурс. Меня, повязав делами с Орденом, можно будет
в дальнейшем использовать.»
Агент не дождался ответа. Он сказал:
— Внесите регистратор Пробуждения.
С тихим шипением открылись двери. На железной тележке ввезли
хромированный кейс длиной в метр и шириной в половину. Щелчок —
крышка поднялась, являя глазу магнитофон. Единственным отличием от
знакомого устройства оказалось гладкое пространство, как встроенная
сенсорная панель на ноутбуке. А заместо динамиков располагались
диски-мониторы с бегающими по кругу символами.
Агент потребовал, чтобы я приложил руку к сенсору.
Я спросил:
— А если я отказываюсь?
Мужчина в ответ закурил. Образовавшийся дым потянулся ко мне.
Серые кольца обхватили правую кисть. Внезапный рывок вырвал меня со
стула. Ладонь оказалась на сенсоре.
Прибор пискнул. На мониторах появились цифры и неразборчивые
буквы. Оттерман записала показатели на лист и передала коллеге.
— Значит, вы пробудились тремя сотнями очков. О, как! — Агент
перевел на меня заинтересованный взгляд. — Ни одной способности к
магии или контролю энергии. Что же Максим, ты выбрал?
Манера агентов переходить с «вы» на «ты» и обратно бесила.
Захотелось ответить едко и ехидно, но я сдержался. Не хватало еще,
чтобы по поведению и псих-портрету срисовали мои способности.
Оттерман взбрыкнула:
— Слушай, охотник. У тебя нет выбора. Подчиняйся, если не хочешь
остаток жизни провести в камере.
— Это тоже выбор. Жить дальше, будучи псом на поводке, или
прозябать в тюрьме, где меня, так или иначе, попытаются
сломать.
Агент хмыкнул:
— Действительно. Ладно, мы сделали все возможное. — Он
встретился со мной взглядом. — Вас отправляют в Ладань, где
следствием займутся компетентные органы. Орден больше не в праве
защищать вас.
«В смысле, защищать?» — В помещение зашли подавители. Спецы
скрутили меня и осчастливили наручниками на запястьях. — «Какого
черта?!»
Меня вывели в коридор, потом подавители, вместе с агентами,
направились к камерам. Там я увидел Ханако. Душа упала в пятки.
На девчонку страшно посмотреть. Лицо в синяках, пальцы
окровавлены. Ногтей нет, да и половины волос тоже. Из одежды
осталась майка и трусы, в них Ханако лежала на койке и смотрела в
потолок. За то время, пока служащие открывали камеры, Беловласка не
моргала.