Аксель призвал бокал и вино. Алая жидкость разлилась в
стеклянном сосуде.
«Значит, вот как. Максим, Максим, знал бы ты, куда лезешь. Этот
мир не любит выскочек, за кем нет силы. Интересно...» — Аксель
отпил из бокала. Кабинет начала топить тьма. — «Сколь долго ты
продержишься?»
В черноте помещения напоследок мелькнули змеиные глаза.
Небытие. Что есть небытие? Переходная точка от жизни к смерти?
Или переход от смерти к жизни? Пустота, забвение, дающее столько
ответов на невысказанные вопросы, порой, даже на необдуманные и те,
какие лучше пропустить мимо внимательного сознания.
Так думала Дара, вися в пустоте. Ее разум, единственное, что
отличает мертвое от живого, застыл в неопределенности.
В бездне, окружающей Дару, мелькали образы. Они танцевали в
абстракции, являли сцены, которые нормальному разуму не обратить в
связную картину. Оттерман наблюдала за ними, пропуская ассоциации
мимо сознательного, потому изображения проникали вглубь
бессознательного.
Агент Оттерман больше волновало, что она умерла. Или должна
умереть в ближайшее время. Ее понимание времени растворилось в
окружающем плотном мраке, об который бился крик девушки. Любое
действие тонуло там, куда живым нет места.
Но есть место мертвым.
Один из образов впервые принял черты осмысленного. Ранее
странные и пугающие картины превратились в силуэт человека. Он
вызвал злобный, разрушающий покой рык:
— Буденов! — Пространство сотряслось от крика. — Ублюдок, я убью
тебя!
Дара рванула к образу, терзая его. Куски легкой плоти улетали в
никуда и растворялись, рассыпаясь искрами.
Девушка утробно рыкнула. Ее когти вцепились в шею Буденова,
после чего та хлопнула и разлетелась такими же светлячками,
убегающими в ничто.
— Ты горько пожалеешь... — Дара бессознательно выпустила клыки,
вгрызаясь в мышцы, идущие от распавшейся шеи к плечам. Дерганные
движения растрепали образ, пока тот не взорвался серой дымкой. —
Слишком легко отделался.
Спустя минуту, успокоив клокочущий внутри гнев, шокированная
Дара уставилась на Пальцы. Вместо маникюра, который Оттерман делала
в лучшем столичном салоне, из кончиков фаланг вырастали
антрацитовые когти.
Испуганно Дара вытянула руки вперед, подальше от головы, и
прикусила нижнюю губу. До пронзающей боли.
— Какого?! — По бездне прошелся импульс, зарождающий новые
образы. Но Оттерман не заостряла на них внимания. — Что
происходит?!