Он терпел, даже не привязанный, как позаимствованный у Ейсенийи стек располосовал ему спину, и я совсем не жалела его, не заботилась о сохранности кожи, я оставила достаточно кровавых полос.
В довершение я приказала: «Раздвинь ягодицы руками и держи их». Он послушно выполнил приказ, уже непроизвольно вздрагивая от боли, и контролировал руки, чтобы они тоже не дрожали. Порка по яйцам – надеюсь, я не сделала его калекой, для этого заменила стек на строгий флоггер, но боль все равно была адская, в этом нет сомнения. И ни звука от него, только тело содрогалось в уже неконтролируемых мышечных спазмах.
- Все, наказание закончено. Можешь опустить руки. – И я ушла и оставила его одного.
Глава 4
Майя
Валерий сдавленно стонал, уткнувшись в подушку. Почувствовав чужое присутствие, он поднял лицо. Заплаканное, с искусанными губами – он точно не думал, что кто-то его увидит. Впрочем, вряд ли можно контролировать свое поведение при такой жуткой боли, которую он испытывал. Мне показалось почему-то, что, плюс к строптивому нерабскому характеру, судьба еще и наградила его повышенной чувствительностью к боли, и вообще повышенной чувствительностью. Видимо, чтобы уж наверняка…
- Выпей таблетку, это обезболивающее.
Он попробовал встать, стискивая зубы от боли.
- Лежи, только голову подними. – Я поддержала ему голову, протягивая на ладони таблетку, а потом давая запить водой. Все равно больно, конечно – при малейшем движении задействуются мышцы спины, да и остальные, которые стали слишком чувствительными после наказания.
Ну, что же, раз все это он пережил, значит, теперь будем лечиться. Я обтерла его лицо мокрым полотенцем, самым мягким, которое смогла найти, и осторожно попыталась смыть кровь со спины, не касаясь ран, потом снова намочила полотенце, положила и расправила на воспаленной коже прохладную ткань.
- Спасибо, госпожа, - тихо поблагодарил он.
- Пока еще не за что, - ответила я.
Я хотела дать ему на раскаяние и обдумывание своего поведения часа два, оставив одного и не смягчая боли, но все же пришла раньше, не выдержав, наверное, и часа. Думаю, сам он был уверен в том, что его оставят так на всю ночь.
Первым делом после приезда я сделала запас иши, потому что этого средства очень не хватало мне на Земле, а теперь впервые использовала его по назначению. Когда спины наказанного коснулась какая-то неизвестная мазь, он непроизвольно вздрогнул. Я вспомнила, как он отреагировал на чашку с водой, и успокоила: