Глаза были красные, под ними виднелись черные мешки из-за
бессонницы. Болела голова, тело не прекращало напоминать о плохом
состоянии Дмитрия. Раны он перестал перебинтовывать и обрабатывать
уже на третий день после заболевания. Бинты почти кончились,
обеззараживатель пустой, а рана все еще продолжала медленно
кровоточить и оставлять небольшую лужицу крови на матрасе и полу.
Чтобы минимизировать потерю крови, Дима использовал одеяло, чтобы
зажать рану, что помогало сохранить лишние пол литра крови.
И вот, Дима открыл глаза, сопровождая свое пробуждение
протяженным стоном. Протянув руку к бутылке, он открыл крышку и
залил часть себе в рот. Уже как целый день он ничего не пил и ни
ед, пытаясь сэкономить хоть немного. Не смотря на это, запасы уже
подходили к концу, а сил на то, чтобы выйти наружу и поискать еды с
водой, не было. Единственный способ спастись, если в его укрытие
нагрянет Ходячий, это пистолет с глушителем. На данный момент у
него восемь обойм, а девятая была вставлена в пистолет. Большую
часть этих обойм он нашел у трупов, которые он уже давно вынес за
пределы стройки и сбросил в подвал одной из квартир дома на первом
этаже. Их байки он загнал за забор и припарковал в недостроенном
здании, а ключи же убрал в шкатулку и отправил на склад. Каждый
ключь он пронумеровал фломастером, как и сами двухколесных
“лошадей”, чтобы не запутаться в этой стопке. Но не смотря на такое
богатое разнообразие байков, радости не прибавилось, лишь только
отчаяние. Даже когда Дима уже, казалось бы, вот вот прекратит
дышать и умрет, он тут же приходил в себя и сделал большой вдох.
Хоть такие моменты уже позади и состояние стало чуть лучше, но это
лишь благодаря некоторым антибиотикам.
- Сегодня попробую это, - подумал Дима и, привстав, взял
упаковку с очередными таблетками.
Закину в рот одну капсулу, запил водой и вновь упал на матрас.
Взглянув на бутылку воды перед его глазами, по щеке скатилась
слеза. Уровень воды дошел до дна, достаточно лишь сделать последний
глоток и дожидаться смерти от обезвоживания. Что до еды, то он не
ел уже третьи сутки. Аппетита не было, но живот все же продолжал
умолять хотя бы об одном кусочке чего-нибудь съедобного.
- Неужели… я сделал неправильный… выбор. Может быть… нужно было
принять… приглашение… того головореза? Так я бы прожил… подольше, -
бормотал Дмитрий, не сдерживая медленно стекающих слез, - Я был
слишком самоуверен… решив, что справлюсь…