Таким образом, наслаждаясь душевным миром и ведя жизнь по духу закона Божия, благочестивые супруги, по-видимому, были вполне счастливыми; но неплодство Анны, сначала грустно отзывавшееся в их семейных отношениях, наконец перешло в тоску и беспокойство обоих святых сердец. Бесчадие, как выше замечено, считалось у израильтян состоянием неприятным; но оно было еще более прискорбным и чувствительным для потомков Давида, потому что они, по древнему обетованию Божию, могли надеяться, что от них родится Спаситель мира, при бесчадии эта сладостная и великая надежда исчезала.
Много и усердно молились супруги, чтобы Бог даровал им детей; но прошло 50 лет их брачной жизни, и неплодство Анны не разрешилось. Это общее всем праведникам Ветхого Завета неудовлетворяемое желание скорейшего пришествия в мир Мессии и вместе с тем грустное убеждение в безучастии своем в общих целях и надеждах народа причиняли Иоакиму и Анне тем сильнейшую скорбь, что они приблизились к старости. По религиозным чувствам, по тягости народного мнения, по сиротству их теплого сердца это горе было велико и тяжело для них; но праведные безропотно и со смирением переносили его, стараясь еще с большей ревностью угодить Богу твердым хранением Его закона. Впрочем, при всей кротости и преданности воле Божией святые супруги не могли иногда не огорчаться тем пренебрежением, какое нередко приходилось им терпеть от соотечественников за их бесчадие.
При одном случае это пренебрежение, высказанное всенародно, глубоко огорчило благочестивого Иоакима и повергло его в безутешное состояние. В один из великих праздников св. Иоаким, как точный исполнитель закона, пришел со своими соплеменниками в Иерусалимский храм с намерением принести по обыкновению своему сугубую жертву Господу и представил ее, быть может, еще более с чистым и теплым чувством, чем все другие. Но каково же было удивление праведного мужа, когда некто Рувим стал презрительно отклонять приношение его, говоря: «Зачем ты прежде других желаешь принести дары свои Богу? Ты недостоин этого как бесплодный». Этот неожиданный упрек поразил сердце праведника. Ему представилось, что, может быть, он точно до такой степени грешен, что гнев небесный справедливо преследует его, наказывая бесчадием.
Эта мысль отняла у Иоакима всю бодрость, он вышел из храма в глубокой скорби. «Увы! – говорил он. – Всем ныне великий праздник, а для меня лишь время слезных сетований». Чтобы найти себе хотя малое утешение, что, может быть, пример бесчадства его не единственный, он из храма пошел посмотреть родословные двенадцати колен. Но удостоверившись здесь, что все праведные мужи имели потомство, и даже столетний Авраам не был лишен этого благословения Божия, Иоаким еще более опечалился и не хотел возвращаться домой, а отправился в дальнюю пустыню – в горы, где паслись стада его.