Вот и Эдгар По для американцев – «их все». И можно щеголять эрудицией и вспоминать, что одновременно с ним (а то и чуть раньше) трудились В. Ирвинг, Г. Лонгфелло, Д. Ф. Купер, Н. Готорн… И можно приводить длинные списки литературных произведений, созданных на английском языке в Новом Свете даже до обретения колониями независимости…
Но всё это рассуждения в стиле: «А еще современниками Пушкина были Лермонтов и Гоголь, Жуковский и Баратынский, Батюшков и Языков…»
Нисколько не принижая вклад самых разных (и притом – часто действительно замечательных) писателей в американскую литературу первой половины девятнадцатого века, можно отметить лишь одно – он и близко несравним со вкладом По.
Хотя бы потому, что именно этот писатель и заложил основы, и на долгие годы установил художественный стандарт в таких направлениях литературы США, как детектив и научная фантастика, хоррор и критика, а также частично – романтическая поэзия и юмористика. Все более поздние американские авторы, хотелось им этого или нет, все были вынуждены оглядываться на тексты Эдгара По и учитывать его достижения при написании своих книг.
Некоторые исследователи пытаются разгадывать произведения По как некие шифры, разбирать их, словно закодированное послание, обращенное к современникам или потомкам. Ничего подобного, конечно же, не было и не могло быть. При всей любви великого американского писателя к различным криптограммам, шарадам и ребусам поэт творил в приступе вдохновения, и печать вдохновения лежит даже на самых внешне логичных и рассудочных текстах Эдгара По. (Другое дело, что любые свои произведения он впоследствии твердо, рассудочно и планомерно совершенствовал, подключая к этому всю мощь своего незаурядного ума.)
Отдельные специалисты-литературоведы предлагают рассматривать большинство сочинений поэта через призму иронии и литературной игры, представляют дело так, что великий мастер постоянно издевался над своими читателями, был этаким «постмодернистом задолго до постмодернизма». Не отрицая склонности По к иронии, сарказму и несколько тяжеловесному юмору, нельзя не заметить, что он все же был литератором первой половины девятнадцатого века. То есть человеком времени намного более прямых и прямодушных людей, нежели наше искаженное и приученное к постоянному ношению имиджевых масок столетие.