Денисов въелся в работу, трудился до изнеможения, болел, кровь ему пускали. Наезжал к Платову, присматривался, искренне почитал Матвея за начальство. Матвей и вправду был на месте. Замашки начальника и опыт приобретенный пошли впрок, и служить при Потемкине, если уж ты князю понравился, было одно удовольствие. Чем дольше служил, тем больше нравилось. Приглядывался Платов к своему начальнику и восхищался этим человеком.
Любил тот по-детски пышность, в то же время оставался прост, горд, но обходителен, хитер, но со многими доверчив, скрытен, но часто откровенен, скуп, но если полюбит кого, ничего для того не пожалеет. Если захочет, всех затмит. Одежда, ордена, алмазы величины необыкновенной… Праздники без всякой причины давал. «Что отмечаем, Ва-ство?» – «Сто лет русской балалайки…» Потом вдруг находил на него «стих», и заваливался светлейший на софу, лежал босой и с ближними своими в карты или шахматы по неделям играл. Матвея сажал напротив и все удивлялся: «Как ты мои карты угадываешь? Подглядел?» – «С чего вы взяли, Ва-ство? Все по-честному, вот Попов свидетель…» – «Он их запоминает, – подсказывал Попов. – Я видел, он в уме считает». – «Запоминаешь, Матвей?» – «Да чего их запоминать, Ва-ство? Их всего ничего, тридцать шесть…»
Копировал Матвей потемкинские замашки и даже материться стал, чего с детства не позволял себе. Раз ворвался к князю: «Ва-ство, пропадаю… По счетам платить, а казначейство наше денег войсковых не дает». – «Отношение носил?» – спросил Потемкин, не оборачиваясь (в шахматы проигрывал). – «Носил. Говорят, что нету». – «Дай-ка…» Взял Потемкин и написал поперек отношения: «Дать!» Молча подал Матвею через плечо. Деньги в тот же день выдали. Носатый инородец «Петруха», а по службе подпоручик князь Багратион, объяснил удивленному Платову: «Народ такой. Когда по-хорошему просишь, плохо понимают». Запомнил Матвей, стал крыть чиновников, особенно – интендантов, отборным матом, кулак под нос совать, и впрямь веселей дела пошли.
Новое войско приобрело вид. Донских казаков, прибывших на укрепление, растрясли один к десяти среди местных. Военными делами заправляли донские старшины, гражданскими – губернские власти. Определенного положения о новом Войске написать не удосужились, и донцы с Платовым во главе управляли по обычаю или по произволу. Сказал на Рождество Потемкин Платову: «Сформируешь полки за три месяца, дам тебе Владимира третьей степени». Платов и старался, опираясь на верных людей.