Очень показательно, как провел весну и половину лета «Гебен», в предположении, что в октябре его сменит в Средиземном море однотипный «Мольтке», а корабль отправится, не торопясь, на родимые верфи «Блом унд Фосс» для замены уже изрядно прогоревших котельных трубок.
Пройдя в сопровождении «Бреслау» мягкой левантийской зимой вдоль западного побережья Италии, весной через Мессинский пролив соединение вернулось в Адриатику, чтобы исполнять роль почетного морского эскорта. В Венеции их ожидали королевская яхта «Гогенцоллерн» и германский кайзер с супругой, и соединение проследовало к острову Корфу. В начале мая «Гебен» красовался в Неапольском заливе, туда же пришел и легкий крейсер «Кенигсберг», который временно, до последующего перехода через Суэцкий канал, поступил в распоряжение контр-адмирала Сушона. В конце того же месяца «Гебену» досталась уж вовсе невоенная миссия – он доставил в Стамбул германского посла барона фон Вангенгейма.
Правда, в Стамбуле помимо приятных и взаимно полезных бесед с Энвер-пашой, германским военным консулом и послом фон Вангенгеймом (И. Бунич настаивает, что в переговорах принимал участие и А. Парвус, и даже подсказал коварный эсдек идею блокады России на Черном море, – хотя что тут было подсказывать?), пришлось пережить и неприятный момент. Загорелись большие казармы, в тушении пожара приняли участие 300 моряков с «Гебена», и для троих из них служба и жизнь закончились навсегда…
Петербург. Дом на Миллионной. Август 1914 г.
– Ах, как не хватало тут царевича, оставленного в Петергофе в болезни!.. Он и во всякое другое время такой милый и кроткий, что представляется ангелом… – срывая летнюю туфельку, Варя проскакала на одной ноге сумрачным коридором их квартиры.
– Скорее уж агнцем на заклание, – проворчала рыхловатая старуха в переднике и с половником на плече, в объемистую грудь которой девушка с разбегу уткнулась щекой, как в подушку.
– Злая ты, Аглая, – привычно пробормотала Варя, проникаясь вкусными запахами жаркого и свежей базарной зелени. – Вечно тебе мрак один мерещится. Ты бы видела, как настроены люди! Да я сама, кабы могла дотянуться до горла того кайзера… А это она? Моя дорожная курица? – не смогла она все-таки не заметить дразнящих ароматов от передника кухарки, горничной, няни и прочая, что в совокупности просто Глашей и называлось без уточнения звания и штатного расписания.