Подъехавшие были в коротких козьих дохах, до глаз закутанные в башлыки. Поперек седел лежали винтовки.
– Гордая стала, не узнаешь, – хохотнул мужик на высоком белолобом коне.
На такую удачу Устя не надеялась.
– Братка! Кольша! – и, сама не ожидая того, заплакала.
– Поздоровайся вначале, девка, а потом реви.
– Дядя Андрей! Да как вы тут… Ей-бог, не узнала, – заговорила она сквозь слезы, но уже улыбаясь. – А это с вами, третий-то? Его уж совсем вроде не знаю.
– В Ключах не бывала? Тогда не знаешь. Хочешь, так познакомлю?
– Куда, сестра, путь держишь?
Устя вздохнула.
– Куда ж мне теперь деваться. К вам только.
Волнуясь, Устя рассказала обо всем.
– А он уцепился и тащится обок саней. Тогда я топором его…
– Не журись, девка.
– Так человека же порешила…
– Эка невидаль, – дядя Андрей зло мигнул. – Да и не человек он. Для нас, по крайней мере. Кто тебя надоумил вытряхнуть их!
– Тятя, кто больше. Он говорит, японцы на морозе хлипкие, быстро закоченеют.
– Надежный мужик у тебя, Николаха, отец.
Покурив, всадники разделились. Николай поехал проводить Устю на одинокую заимку, куда не заглядывали ни белые, ни японцы, а дядя Андрей с ключевским мужиком решили съездить к развилке дорог.
– Надо глянуть на твое дело, девка.
До зимовья оказалось недалеко. Хозяева были знакомыми и встретили гостей радушно. Загудел на земляном полу пузатый самовар, хозяйка сбегала в занесенный снегом балаган, служивший кладовой, принесла миску твердых, как галечник, мороженых пельменей, кружок сливок.
Только теперь Устя почувствовала, что с утра не ела. Перед тем как сесть за стол, она повернулась к темной иконе Божьей Матери, жарко зашептала молитву, закрестилась.
Николай с удивлением смотрел на сестру, но ничего не сказал. Устя села за стол с покрасневшими от слез глазами, скорбно поджав губы.
Николай все же не выдержал.
– Георгию Победоносцу надо было молиться. Да радоваться. А ты ревешь. Слышь, паря, – обратился он к хозяину, – сестра-то у меня какая! Японца зарубила.
Хозяйка откинула с головы платок, чтобы лучше слышать, замерла у печки, с жадным любопытством уставилась на гостью.
Хозяин, звероватый мужик, до глаз заросший бородой, довольно крякнул.
– Выпить надо по этому поводу, – сходил за ситцевую занавеску, вернулся с бачком китайского контрабандного спирту. – И ты, девка, выпей, погрей душу.