– Вот так кла-а-ад! – присвистнул Захар, пробуя отвести тугой затвор обреза.
– Сгодятся для самодеятельности. Стыдно – деревянными винтовками пользуемся.
– Знаешь, Васёк, они не для сцены были предназначены. Покажем твоему отцу.
– Кто-то из раскулаченных затырил. Факт! Место хорошее: овраг близко. Откопал – скрылся… Где же патроны?
– Для патронов, наверное, посуше место нашлось.
– Может, рядом закопаны?
Поиски ничего не дали, хотя пришлось выкопать большую яму.
Вечером, узнав о находке, Василий Сергеевич строго-настрого приказал хранить тайну.
– То, что обрезы столько лет молчали, забив свои пасти смазкой, говорит, ребятки, о многом. Сейчас, конечно, трудно дознаться – чьи пташки в рогожку залетели. Сообщу в район. Пришлют следователя… Вы молодцы. Быстро с траншеей справились. Каждому по пять трудодней обеспечено. Время до сенокоса есть, можно глину подвозить, первую замеску делать.
– Дедушка пресс мастерит, – польщенный похвалой председателя, сообщил Захар.
– Заходил к нему. Стружкой осыпан, как Черномор пеной морской. Дал ему кузнеца на помощь. Несколько деталей надо отковать по твоему чертежу. Ты раньше, Захар, нигде не видел такой пресс?
– Он мне приснился… только формы вместо глины тестом заполняли и в огромную русскую печь для выпечки вталкивали. Крышку для уплотнения глины пришлось самому домысливать. Пурга будет крутить винтовое воротило. Кирпич-сырец начнет выползать из форм. Мы его тонко гитарной струной подрежем.
– Кулибин! – Васёк, не скрывая восторга, похлопал друга по плечу.
– Зато ты у меня недорослем растешь.
– Па-па…
– Вот тебе и па-па! В книгах мудрость поколений хранится, тебе читать их лень. В нашем роду увальней не было. Придут в колхоз трактора – кого на них посажу? кому доверю?..
Год назад, копая яму для коновязного столба, дедушка Платон наткнулся на плотную липкую глину. Поддев лопатой большой комок, запеленал в лист лопуха, принес домой. С горящими глазами алхимика положил глину в чугунную ступку, плеснул туда воды. Уминая массу тяжелым пестом, заглядывая в нутро чавкающей ступки, приговаривал с захлебистой радостью:
– Вот так этак! Вот так-так! Масло – не глина.
Отформованный кирпич сушил и обжигал в русской печке. Подвесив на дратве, старик подставил к изделию глуховатое сморщенное ухо, стукнул фунтовой гирькой: остался доволен гулким звуком.