Не его вина, что русская армия, которой Фермор командовал более полугода, не смогла одолеть войска Фридриха Великого при Цорндорфе 14 (25) августа 1758 г. Сражение, на которое Суворов не успел, превратилось в колоссальную резню. Русские понесли большие потери, чем пруссаки (16 тыс. убитых против 11), и вынуждены были отступить. Обвиняя в этом Фермора, офицеры помнили, что, разгромив пруссаков у Грос-Егерсдорфа, Вилим Христофорович отступил лишь по приказу свыше, и подозревали, что летнее отступление 1758 г. тоже санкционировано из Санкт-Петербурга.
У Фермора – единственного из тогдашних военачальников, смевшего сражаться с пруссаками на равных и даже побеждать признанного военного гения, короля Фридриха II, – молодому офицеру было чему поучиться. «У меня два отца, – говорил позже Александр Васильевич, – Суворов и Фермор». Чему же мог научиться Суворов у Вилима Христофоровича?
Именно Фермор сумел выполнить приказ из Петербурга, повелевающий находящейся в плачевном состоянии армии перейти в решительное наступление зимой 1757/58 г. Тогда полки шли в сильный мороз, нередко без ночевок, оставляя больных в городах и деревнях, но сохраняя порядок в своих рядах. Скорость наступления Фермора – 20 км в сутки – вдвое превышала принятую в европейских армиях (и продемонстрированную в текущей войне). Не ожидавший зимнего наступления Фридрих не успел перебросить против русских отозванные им на запад войска.
Заняв Восточную Пруссию и её столицу – Кёнигсберг, армия Фермора продолжила наступление. Был открыт путь к р. Варте, правому притоку Одера, и крепости Кюстрин, через которую русские (как и позже, в 1945 г.) были намерены двинуться на Берлин. Наступление в Померании затруднялось весенними паводками и плохими дорогами, но Фермор, уточняя маршруты колонн, вывел 42 тыс. солдат при 134 орудиях к окруженному болотами Кюстрину. Фридрих, спешно собирая войска со всех фронтов, устремился на спасение сосредоточенных в Кюстрине запасов провианта, запретив гарнизону под страхом смерти «заикаться о сдаче».
Фермор с помощью артиллерии успел уничтожить кюстринские склады, а замечательный полководец Румянцев сжёг мост через Одер. Фридрих под покровом ночи навел понтонный мост и внезапно появился между главной русской армией и корпусом Румянцева. Союзники-австрийцы, которым полагалось преследовать Фридриха, не пытались этого сделать. Численностью пруссаки уступали русским (их было чуть более 32 тыс.), но это были отборные, испытанные во многих сражениях полки. В то время как у Фермора целый Обсервационный корпус состоял из необстрелянных солдат, новоприбывших на поля сражений, которые к тому же исхитрились употребить перед боем «потаённо сверх одной чарки, которую для ободрения выдать велено».