Исследовательский коллектив, который сложился вокруг рейхсфюрера СС, в какой-то момент был пополнен фёлькише-исследователем Вильгельмом Тойдтом. Вильгельм Тойдт, который был немолодым частным исследователем, занимался изучением природно-исторического комплекса Экстернштайн. Попав в окружение Гиммлера, Тойдт не только смог оградить себя от нападок «конкурентов» и «недоброжелателей», которые полагали исследователя дилетантом, но смог с выгодой для себя использовать «нордический фанатизм», который царил в верхушке СС в те дни. Тойдт провозгласил группу скал, расположенную на окраине Тевтобургского леса, «культовым местом древних германцев», а кроме этого, занялся поисками Ирминсула, культового сооружения-столба, который, по преданию, был разрушен Карлом Великим во время завоевания саксонцев. Уже в 1934 году гауляйтер Майер, который являлся одновременно имперским наместником провинции Липпе, совместно с Генрихом Гиммлером создал специальное учреждение, которое должно было заниматься охраной «древней германской святыни».
Скорее всего, Вальтер Вюст и Вольфрам Зиверс надеялись, что, получив под свой контроль библиотеку Вевельсбурга, они в последующем смогут добиться для «Наследия предков» монопольного положения в СС. Эти руководители «Аненэрбэ» не только рассчитывали на исключительное культурно-политическое положение внутри СС, но и на превращение вверенной им структуры в «Академический оплот Третьего рейха». В этой связи можно задаться вопросом, каковы были собственные представления Гиммлера о «политической целевой науке»? В письме от 10 декабря 1937 года, которое рейхсфюрер СС адресовал профессору Вальтеру Вюсту, сообщалось, что «общей целью всей научной работы в СС являлось доказательство арийско-нордического происхождения человечества в Центральной Германии и бассейне Балтийского моря, равно как и в прочих частях нашей Земли, что в настоящий момент является подтверждением интеллектуального господства германцев над всем миром». Согласно формулировке исследователя истории «Аненэрбэ» Михаэля Катера, наука в СС имела своим заданием «доказывать при помощи мнимых научных процессов уже сформулированные максимы мировоззренческого характера». В данном случае наиболее очевидным становится конфликт между принципом объективности и идеологически обусловленной наукой. Но в любом случае от эсэсовских ученых, с одной стороны, требовали «объективных исследований», с другой стороны, все научные изыскания находились под жестким идеологическим управлением и даже диктатом. В итоге на службу «псевдонауке» оказались поставлены не только дилетанты и откровенные шарлатаны, но и серьезные ученые. После основания Второй Германской империи в 1871 году относительную научность продолжали сохранять так называемые «культурные дисциплины», то есть германистика, история, этнография, древняя и ранняя история. По меньшей мере, их преподавание в немецких университетах можно было назвать вполне научным. Впрочем, к началу ХХ века в эти гуманитарные дисциплины стали проникать националистические веяния. А после прихода к власти национал-социалисты вообще предпочли сделать в них акцент на «расово-биологическом содержании». Набранные Кнобельсдорфом руководители учебных курсов в Вевельсбурге как раз не планировали (за редким исключением) заниматься отвлеченной наукой. Так, например, даже Вильгельм Йордан в конце 1977 года заявил в одном из интервью, что кроме всего прочего планировал придать музеям исторических древностей «национал-социалистическое звучание».