Рука легла на грудь и была еще для пущей надежности прижата.
– Да погоди ты, Лиза, не могу же я лезть в постель в туфлях! Выслушай же меня!
– Давай я тебе расстегну!
– Лежи, лежи… ты под одеялом угрелась…
– Я тебе местечко грела. Потуши свечку!
Минуту спустя мужчина был уже в постели, и началась та самая игра, которой хотела женщина. Однако была она недолгой.
– Как хорошо, – прошептала женщина. – Знаешь, душа моя, чего я боюсь? Что ты когда-нибудь соблазнишься молодой девкой. А я ей уж буду не соперница…
– Ты вздор городишь, Лиза. На что мне девки? Когда есть жена?
– Так годы не красят, а мужчины очень хорошо видят, когда женщина стареет. Поцелуй меня!
– Вот тебе – а теперь послушай меня наконец, я дело скажу.
– Говори, светик.
– Мы от дансерки избавились.
– Как? – воскликнула женщина. – Не может быть!
– Еще как может. Сегодня весь город о том только кричит, что ее нашли удавленной в театре.
– И кто удавил?
– Не твое дело. Каким-то непостижимым образом и формальный убийца у нас есть – фигурант, который за ней махал и от того умом повредился.
– Как славно! А что Ухтомский?
– Еще не давал о себе знать. Не удивлюсь, коли он еще не слыхал…
– Ох, Николенька, что будет…
– Пожалей его, пожалей…
– И пожалею. Каково это, когда любишь?..
– Так кто ж мешал любить-то? Люби, сделай милость! Хоть вовсе у нее поселись! У всех дансерок покровители имеются – эта, чем лучше? Так нет – душа у нее чувствительная! Вот ей эти сантименты господина Ухтомского и вышли боком.
– И я чувствительна, мой друг…
– От твоей чувствительности никому вреда нет, а она чуть большую беду не устроила.
– Душа моя, как это было?
– Тебе про то знать незачем. Спи, Лиза. Ты уж молилась на ночь?
– Да, конечно…
– Так и спи.
Сам он заснул скоро, а Лиза, отодвинувшись к самой стенке, смотрела на лицо с приоткрытым ртом – лицо много повидавшего пятидесятилетнего мужчины, уже не очень здорового, склонного и к выпивке, и к обжорству. Если он и был смолоду хорош собой, то теперь преждевременно сделался по-стариковски зауряден. Лиза хмурилась – уж который раз она не получила того, что было ей необходимо.
– Ничего, голубчик, ничего… – прошептала она. – Дай срок…
Выбравшись из постели, Лиза на ощупь подошла к двери гардеробной. Там обыкновенно спала девка, чтобы при первом зове поспешить в спальню. Ее войлочный тюфячок лежал у самой стены. Лиза от домоправительницы Настасьи Ивановны знала, кто из сенных девок дрыхнет без задних ног, тех на дежурство в гардеробной и велела ставить. Незачем им при каждом шорохе просыпаться и подслушивать, а коли понадобится – у кровати на столике, возле подсвечника стоит колокольчик – да и не просто колокольчик, а целая судовая рында – мертвого из гроба подымет.