«Права была гречанка, когда с предупреждениями приходила… – подумал отец Иоанн. – Император не смог поквитаться с живым и решил отомстить мертвому. Но не мне ему пособничать. Князь Потемкин не лишится могилы, пока я жив…»
Отец Иоанн исполнил просьбу гречанки, но как именно он это сделал – осталось тайным. Поговаривали, правда, что верное решение настоятелю подсказала графиня Браницкая, вскоре после визита императора приехавшая помолиться над дядюшкиным гробом. То ли Александре Васильевне удалось вывезти тело князя и предать его земле в своем имении в Белой Церкви, то ли гроб светлейшего перенесли в подпол собора, где покоился его первый настоятель, – никто не знал наверняка.
Священник словно воды в рот набрал, а прихожанам объяснял, что лучший памятник князю – не надгробная плита, а его славные дела. Города, воздвигнутые в татарских степях, основание Черноморского флота, помощь единоверцам-грекам… И беспрестанно служил панихиды за упокой души раба Божьего Григория. Император Павел Петрович больше в Новороссии не появлялся. Не приезжала и гречанка, некогда ошеломившая настоятеля своим появлением. И только отец Иоанн иногда вспоминал, как лилась из уст гостьи сладкая эллинская речь и как, казалось, вот-вот ответит ей светлейший князь Потемкин.
Глава 1
Маленькая герцогиня из Цербста
Юной герцогине Ангальт-Цербстской часто рассказывали о России.
– Если бы тетушка Эльза оказалась у власти, – вздыхала ее мать, – то и нам бы перепало от российских щедрот… Мы ведь родственники тамошнего императорского дома по линии герцогов Голштинских. Муж принцессы Анны, родной сестры тетушки Эльзы, герцог Карл Голштинский, приходился мне двоюродным братом. Тетушкой Эльзой в семье герцогов Ангальт-Цербстских называли цесаревну Елисавету Петровну, старшая сестра которой – покойная Анна Петровна – была некогда замужем за Карлом-Фридрихом Голштинским.
– Неужели русские императоры так богаты? – волнуясь, спрашивала дочь. – Богаче, чем дядя Фриц?
– Что ты, Фике! – снисходительно пожимала плечами герцогиня Иоганна. – Дядя Фриц – нищий по сравнению с русской императрицей Анной…
– Почему же тетушка Эльза не отберет у императрицы Анны трон? – резонно спросила одиннадцатилетняя Фике.
– Кто знает, Фике… Кто знает… – вздохнула мать. – Говорят, у нее нерешительный нрав.