– Никак не могу взяться, – пожаловался он на судьбу. – Терпеть не могу это дело – кропать сентиментальный вздор для подписчиц провинциальных библиотек. Всегда это занятие ненавидел. Но раньше хоть получалось, хватало запалу. А теперь совершенно утратил веру в себя – с тех пор как столкнулся с настоящим талантом.
– С талантом? – не понял мистер Тодхантер.
– Джин, – торжественно провозгласил Фарроуэй, – открыла мне мир дотоле неведомых чувств. До встречи с ней я как бы и не жил вовсе. Был глух, слеп и нем – называйте как хотите, годится любая метафора. Но теперь, когда я познал, что такое настоящая любовь, я не могу и дальше писать о подделке.
Мистер Тодхантер, которого разрывало между отвращением и любопытством к откровениям почти до слез расчувствовавшегося Фарроуэя, поощрил его, заметив:
– А вот я, знаете ли, никогда не был влюблен.
– Вы счастливчик, Тодхантер. Да, определенно счастливчик. Любовь… ах, любовь – это сущий ад. Ей-богу, лучше бы мне в жизни не знать Джин. Но как это могло быть, что вы никогда не встречали женщину, в которую могли бы влюбиться, старина, а? Да, любовь – ад. Интереснейший опыт, бесспорно. Но страшный.
Покончив с признаниями, Фарроуэй нетвердо поднялся на ноги, смахнул пот с белой как мел физиономии и во всеуслышание осведомился:
– А где здесь клозет?
Трое официантов и метрдотель собственной персоной поспешно вывели его из почти уже опустевшего зала. Пока он отсутствовал, мистер Тодхантер деловито записал все, что сумел запомнить: имена, адреса и прочие важные факты. Вернувшийся ровно через двенадцать минут Фарроуэй выглядел совершенно трезвым, но выразил желание немедля уйти.
– Кстати, насчет тех тарелок, о которых мы говорили… – молвил он, когда гардеробщик подавал ему щегольскую серую шляпу и замшевые перчатки, а мистеру Тодхантеру – то ужасное, бесформенное, засаленное нечто, которое тот употреблял вместо головного убора и к чему надменный молодой гардеробщик прикоснулся так, словно жалел, что руководство не снабдило его пинцетом как раз на такой случай. – Да, насчет майолик… вам надо повидать Хердера с Виго-стрит. В Лондоне по майолике лучше его никого нет. Он вам все объяснит, и при том, что в вопросах экспертизы слово его – закон, берет он совсем недорого. Вот я ему тут написал вашу фамилию на визитке, вместо рекомендации. Как только он узнает, что вы мой друг, он поможет всемерно.