— Добрый день, Руденко, — начал
Ремарк.
— Сэр, — кивнула я.
— Сегодня я вызвал вас не по штатной
ситуации. Вам решили поручить одно из важнейших заданий,
запланированных на данный момент.
— У меня все такие. — Но, увидев, как
Ремарк сверлит меня взглядом, я поняла, о чем идет речь.
У меня перехватило дыхание.
— Вы отправитесь к пиратам.
Да, миссия непростая и номер один на
сегодняшний день. Но…
— Сэр, но ведь вы до этого не давали
мне добро на выполнение подобных заданий и не включали в
команду.
— Обстоятельства изменились, —
ответил Ремарк.
Я внимательно посмотрела на
генерал-адмирала. Его жесткий взгляд был направлен на собственные
руки, и ничего на этой стальной физиономии разглядеть не
удалось.
— Глава безопасности дальнего и
нового сектора, где сейчас скрываются пираты, принес вчера
невеселые вести.
Я все так же непонимающе смотрела на
Ремарка.
— В прошлом вы выполнили одно из
опаснейших заданий в своей карьере. Погиб ваш командир, который
являлся и наставником. Вы были допрошены и допущены к дальнейшей
службе. А за прошедшие годы добились значительных успехов.
Внезапно генерал-адмирал пронзительно
посмотрел на меня.
— Почему?
Я растерялась.
— Почему я достигла результатов?
— Нет. Почему вы так к ним
стремились?
— Я амбициозна, — соврала
автоматически, и Ремарк понял.
— Нет. Вы стремились к высоким
результатам из-за вашей жажды мести и эмоциональности, даже более
высокой, чем до того несчастья, после которого она превратилась в
нестабильную манию.
По спине пробежал холодок. Он что,
хочет сказать, что я не пригодна к несению службы? Сильно сжав
зубы, посмотрела прямо в глаза Ремарку.
— Но за прошедшие годы многое
изменилось. Ваше эмоциональное состояние стало стабильнее, вы —
разумнее, опытнее.
— Неужели это повлияло на смену
кандидата? — усомнилась я с допустимой долей ехидства.
Ремарк чуть улыбнулся.
— Еще проницательнее… Кандидат,
который готовился к этой операции, разрабатывавшейся насколько лет,
был убит. И когда все готово, у нас нет человека, который должен
выполнить задание.
Это стало для меня шоком. Я не любила
Людвига, и тем не менее его смерть — серьезный удар по операции. В
комнате повисла тишина. Ленс так и стоял около окна и смотрел на
город.
— Вы понимаете, что времени
подготовить нового человека у нас нет. Операция начнется через
неделю, — поставил меня перед фактом генерал-адмирал.