— И чем ты можешь им помочь? — спросила Нина, пододвигая стул и пристраиваясь у него за спиной, когда Гаррет уже добрался до записей и принялся их листать.
— Придумаю, когда позвонят, — рассеянно отозвался тот. — Мы можем плёнки мотать десять часов… — пробормотал он. — Тринадцать камер, и диапазон записи — вся ночь.
— Дай сюда, — Нина подвинула его в сторону и принялась щёлкать по клавишам. — Полицейские камеры кроме обычного должны ловить инфракрасный диапазон. Перемещение через врата оставляет отпечаток, от которого носитель не сможет избавиться несколько дней.
Гаррет внимательно посмотрел на неё.
— Тогда наш объект на всех камерах в городе запечатлён.
— Скорее всего, да, но остальные записи не получишь так легко — это раз. И два — нам понадобится десяток помощников, чтобы их просмотреть… даже если ориентироваться только на след. А в результате мы выявим сотню человек, в течение недели ходивших сквозь Врата туда-сюда.
Гаррет кивнул, принимая ответ.
Нина настроила автоматический анализ записей и откинулась на спинку стула.
— Я смотрю, ты уже протрезвела, — сказал Гаррет, и Нина невольно заметила, что взгляд напарника устремлён чуть в сторону от её лица — туда, где, как и вчера, удерживала волосы раритетная заколка. Почти инстинктивно Нина накрыла её рукой.
— Она так не даёт тебе покоя? — спросила она, чувствуя, что щёки позорно начинают краснеть.
— Редкий предмет, — признался Гаррет, — у моей… У Кэрри такая была. Она её где-то потеряла.
Нина сглотнула. В висках снова начинало шуметь.
— Гаррет, ты часто вспоминаешь её?
Гаррет повёл плечом, помешкал, а затем качнул головой.
— Нет, не вспоминал до последних дней.
Нина отвела взгляд.
— Наверное, не стоило тебя приглашать… сюда. Для тебя это слишком тяжело.
Гаррет мгновенно выпрямился.
— Нет, — отрезал он. — Я должен знать.
Помолчал и добавил:
— Спасибо. Не знаю, что тобой двигало, но, поверь, я благодарен тебе.
Нина по-прежнему на него не смотрела.
— А мне кажется, ты ненавидишь меня, — сказала она. — За то, что произошло.
— Не тебя, — Гаррет вздохнул. — И умом я отлично понимаю, что тому… кто вёл переговоры там, принять решение тоже было нелегко. Я не раз бывал на его месте, но… ты должна понимать. Своя шкура… и шкура самых близких… всегда ценней.
Нина качнула головой.
— Нет, мне этого не понять.