Мать-и-Мачеха - страница 29

И всё же предупреждение Бобби Уильямса было не лишним, так как почти у цели раздался пронзительный свист, и, обернувшись, Северус заметил нескольких мальчишек. Среди них был крупный пацан лет одиннадцати-двенадцати: ярко-рыжий, конопатый, с огромной щербиной во рту и грязным носом. В общем, самой бандитской наружности.

— А ну стой, мелкий! — азартно завопил рыжий, явно надеясь, что Северус побежит.

Сердце заколотилось как бешеное, но он только сжал кулаки и остался на месте. Если его уже обнаружили, то точно догонят, оставалось лишь уповать, что Бобби Уильямс не соврал.

Ещё через пару секунд его окружила толпа в пять человек.

— Ты кто такой? Что делаешь в нашем районе? — цыкнув ему под ноги слюной из своей щербины, важно спросил рыжий, который возвышался над Северусом почти на голову.

— Ты Джонни-младший, сын мясника?

— Откуда знаешь? — удивлённо спросил другой парень, которому рыжий Джонни тут же дал тычка.

— Ну я, как узнал? — спросил сам «главарь».

— Бобби Уильямс сказал, — ответил Северус, изо всех сил стараясь остаться спокойным и не выдать своего волнения. — Просил передать, что я тоже здесь живу теперь. Мы переехали сегодня.

— Ясно. Ты жид, что ли? — прищурился рыжий.

— А может, цыган? — вторил пацан, уже получивший за то, что вякал раньше Джонни. — У них тоже носы огромные!

— На свой нос посмотри! — тут же разъярился Северус, которого Тобиас по пьяни всегда звал «уродливым носатым ублюдком». — Я не жид и не цыган!

— Ай! — внезапно выкрикнул его противник, хватаясь за сопатку. — Чёрт, больно!

А когда убрал руку, то оказалось, что его нос распух почти в два раза.

— Пчела, что ли, ужалила? — удивился Джонни. — Майк, да не стони ты так, не помрёшь. Меня вон много раз пчёлы жалили, и ничего. Нечего было язык распускать, тебя дева Мария наказала.

Северус похолодел: если его заподозрят в этом внезапном «пчелином укусе», то проблем будет не избежать. Но Джонни, покосившись на него, только хлопнул по плечу.

— Да ладно, успокойся, мелкий, мы просто так спросили, у нас в квартале кого только нет, даже индусы и арабы живут. Но мы своих не трогаем. Как зовут?

— Северус.

— А я Джонни О’Фаррэл. Это Майк, Ник, Стенли и Лайан.

— Джонни, гля, какая мадмуазель через улицу чешет! — пихнул рыжего, кажется, Стенли.

Северус тоже обернулся и только по чёрной водолазке, длинной юбке и тонкой фигуре узнал Элис, которая приближалась к ним. В парикмахерской сотворили какое-то чудо. Обычно убранные в пучок на затылке волосы теперь были острижены до середины шеи, лоб прикрывала чёлка, а глаза были подведены чем-то тёмным, из-за чего казались раза в два крупней, чем обычно.