Химические реакции, что
действовали на организм, пока еще можно притушить. Просто вернуть девушку
людям, продержать ее пару дней на успокоительных, а потом позволить лишиться
девственности с обычным пареньком. Не получив особенного вещества, что хранилось
лишь в семени оборотня, все изменения просто заснут в теле девушки, позволив ей
жить своей жизнью. Но этому не бывать, так как Ром собирался сейчас же
спариться со своей самкой. А после этого Грейс больше никогда не сможет быть с
человеком.
После их соития девичий
канал растянется именно под их размеры. Матка станет воспроизводить множество
яйцеклеток, заменив женские месячные на звериную течку. Предвкушая ее будущее
состояние, Ром сильнее развел ноги девушки, открывая себе путь к заветной цели.
Невинный цветок, который не касалась мужская рука, немного разбух от прилива
крови, заставив оборотня облизнуться.
Полуживотная морда
уткнулась в сладко пахнущую промежность, втягивая в себя ванильный аромат ее
невинности. Шершавый язык прошелся по мягким складочкам, заставив Грейс
задергаться под ним. Никогда девушка еще не ощущала такого стыда. Даже на
приеме у гинеколога она не была настолько раскрыта, как сейчас. Тем более перед мужчиной. Но избежать насилия
она не могла, будучи слишком хрупкой по сравнению с ним.
Мужской язык неистово
заскользил по невинной плоти. Пальцы с острыми когтями накрыли лобок, спускаясь
вниз и буквой «V» разведя половые губки в стороны, таким образом полностью
открывая ее своей морде. Как голодающий, Ром накинулся на лоно девушки, ощущая
на губах
сладкий вкус ее соков. Против воли тело Грейс откликалось на действия мужчины.
Промежность стала влажной и красной, клитор набух. Она выгнулась в приступе
неожиданного удовольствия, когда острые коготки царапнули маленькую горошину, а
после подушечка большого пальца яростно начала натирать его.
Когда же он ртом втянул
всю ее плоть в себя и бешено засосал, Грейс накрыл первый в ее жизни оргазм.
Пальцы вырывали траву под собой, тело неестественно дергалось под мужчиной,
стараясь стать ближе, усилить эти пытки.
- А-ах, боже, боже, -
хныкала Грейс, вперемешку со стонами.
Со стороны казалось ей
невыносимо больно, но это скорее были другие муки, нежели чистая боль. Девичье
лицо исказилось в гримасе, рот словно у рыбы то открывался, то закрывался, а
веки неистово трепетали.