– Привет.
– Привет.
– Что с тобой случилось?
Я вытер нос ладонью, на пальцах осталась кровь.
– Твой парень…
– Кто? Буров?
Я кивнул.
– Он – не мой парень… Он что – в подъезде?
– Да, на втором этаже, у почтовых ящиков. И с ним Выра…
– Ладно, ты проходи пока, я сейчас…
– Ты куда? Не надо…
Ира побежала вниз по лестнице. Застучали по бетонным ступенькам шлепанцы. Я подошел к перилам, взялся за них, перевесился вниз. На площадке между первым и вторым торчала лысая голова Выры.
– Вы что здесь ошиваетесь? – послышался голос Иры. – Вам что, больше делать нечего? Зачем вы трогали Сухарева? Он шел ко мне писать сочинение. Он мне помогает…
– Ага, – сказал Выра. – Знаю я, как он тебе помо…
– Заткнись, – оборвал его Бурый.
– Что он вам сделал? За что вы его?
– Он знает.
– Если ты его еще хоть пальцем тронешь, я вообще перестану с тобой разговаривать, ясно?
Я зашел в квартиру, остановился в прихожей, глянул в зеркало. Кровь под носом засохла. Я лизнул палец, стер ее. Ира вошла, захлопнула дверь.
– Сходи, может, в ванную – умойся?
– Нет, все…
* * *
Лезвие «Восход» лежало под стеклом на письменном столе. Такими брился отец Иры, и она взяла одно себе – точить карандаши. Рядом с лезвием лежало фото «Модерн токинг». Оба урода дебильно улыбались. Ира давно уже не слушала «Модерн», но зачем‑то оставила фотографию. Я приподнял стекло, вытащил лезвие, несколько раз согнул в пальцах, приставил к левой руке – у ремешка часов. Стукнула дверь, щелкнул выключатель. Я сунул лезвие назад под стекло, подошел к окну. Моросил мелкий дождь. Ветка каштана терлась о стекло. Ира вернулась в комнату, села за стол. Я спросил:
– Какое было последнее предложение?
Ира заглянула в тетрадь, прочитала:
– «Перестройка – это продолжение того важного дела, которое было начато в октябре семнадцатого года. И перед нами…»
* * *
Мы сидели на кухне. На плите грелся белый эмалированный чайник. Дождь только что кончился. За окном шевелились мокрые листья.
Я сказал:
– От нас ушел отец. К другой женщине…
Крышка чайника на плите начала подпрыгивать, из носика пошел пар. Ира поднялась с табуретки, подошла к плите, выключила газ.
– …мне вчера сказала мама. А он сам уже три дня не появляется…
Ира, наклонившись над столом, налила кипяток в заварочный чайник. В разрезе халата мелькнул белый лифчик. Ира заметила, куда я смотрю. Я покраснел, отвернулся к окну.