— Нет-нет, — заупрямилась София, отстраняясь от меня, но я ее не отпускал. — Всё нормально. Я все равно собиралась уже домой.
— Перестань, — раздраженно оборвал ее. — Ты вся в крови, посмотри на себя.
София вновь покрылась румянцем.
— Зачем так пугать-то? — вырвалось у нее. А когда девушка поняла, что произнесла это вслух, обреченно вздохнула.
— Незачем было сворачивать не в ту сторону, — съязвил я, протолкнув девушку в ванную. — Садись на стул. Сейчас обработаем рану.
Она послушно прошла к стулу и села. расслабила руку и разжала кисть. Рана небольшая, но глубокая, оттого столько крови. София попыталась стереть с локтя остатки, но лишь размазала их по руке. Наблюдая за ней искоса, я едва сдерживал ухмылку. Порез от стекла, как правило, заживал долго и болел дико – я знал об этом не понаслышке. Вынув из тумбочки аптечку, достал все необходимое и подошел к Софии.
— Протяни ладошку.
Выполнила. Я ливанул перекисью, и та зашипела белой пеной.
— Ох, чёрт! — выругалась София, прикусывая кулак своей здоровой руки. — Мамочки…
— Терпи, — рявкнул на нее, смотря на то, как ее рука тряслась от агонии нескончаемой боли. — Сейчас сотру остатки, затем еще раз налью перекись.
— Может, одного раза достаточно? — взмолилась она, но я покачал головой.
— Будь бы ты кем-то другой, я бы и спиртом прижег… в наказание, — уточнил я, когда София внимательно разглядывала мое лицо. А потом, снова опустив взгляд на свою раненую ладошку, зашипела.
— Я поняла, что вы меня решили проучить.
— Да? — удивился я.
— Еще как. Обычно в таких случаях просто промывают водой, а не… ну в общем, вы поняли, — уныло пролепетала София.
— Почему не остановила меня, если знала? — недоумевал я.
— Как будто вам возможно перечить. Я видела, как вы общались со всеми гостями. Невозможно не заметить, как вы влияете на присутствующих. А дамы… даже замужние женщины едва держали свои слюни при себе, ведь по правую руку были их мужья.
Я молча слушал ее выводы, сделанные за несколько минут после прибытия на вечер. А София не так-то проста: всё замечала. А в женщинах подобное поведение всегда крайне опасно. Игнорируя ее выводы, я снова перевел тему:
— Тебе надо переодеться.
— Не стоит беспокоиться, — отмахнулась она, когда я закончил бинтовать ее кисть. Прикасаться к ее бархатистой коже оказалось пыткой. Ток, пронзающий мое тело насквозь, усиливался при каждом прикосновении. — Если вы не возражаете, я бы осталась в вашей комнате на пару минут одна и привела бы себя в порядок.