— Если София не против, то…, — он взглянул на свою дочь, ожидая от нее согласия.
— Да, конечно, — кивнула она, явно почувствовав неладное.
Решетов оставил нас. Теперь только я и София. И никого вокруг нас.
— Сергей, я еще раз хочу попросить прощения за вторжение, — первой начала девушка. — Фоторамку я вам восстановлю.
Я сунул руки в карманы брюк.
— Не стоит.
Она вопросительно уставилась на меня. Ей непонятно, для чего я возжелал аудиенции.
— И всё-таки, — не унималась София.
— Хорошо. Есть только один способ возместить мне ущерб, — я намеренно сделал паузу, выжидая реакцию от Софии. Она терпеливо ждала моих условий. — Давай встретимся на будущей неделе и поужинаем вместе.
— Ох, — облегченно выдохнула она.
— Это еще не всё, — съязвил я, а София заметно напряглась. — Я хочу поцеловать вас.
— Что?
Не дожидаясь ее разрешения, я сократил между нами расстояние в один шаг и схватил девушку за талию. Крепко сжал обе своих кисти на ее бедрах и притянул к себе. София была ошарашена. Она учащенно дышала, бледнея у меня на глазах. Затем я провел по ее левому предплечью правой рукой, ощущая под кожей её мурашки. Достигая ее затылка и вцепившись в копну шелковистых кудрей, приблизился лицом к лицу, разделив одно дыхание на двоих. Наши губы практически соприкасались, а потом я поддался чуть вперед и впился с поцелуем, о котором грезил практически весь вечер, как только увидел ее. Мягкость ее губ меня опьянила, а вкус, словно опиум, погрузил в отчаяние… черт возьми, я сам себе усложнил жизнь, ведь теперь мне будет мало одного поцелуя.
Я была практически парализована поступком Палача, решившего меня поцеловать. Его дыхание обжигало мое лицо, а поцелуй все углублялся, увлекая меня в водоворот странных чувств. Но каким-то чудом мой разум все еще балансировал на краю реальности и давал сигналы, что этот мужчина опасен для меня.
Бежать! Стоп! Только побег!
Когда Сергей обвил своей мощной рукой мою талию и прижал к себе, первым инстинктивным действом стало отталкивание. Я уперлась о его каменную грудь обеими ладошками и сколько было сил сопротивлялась.
— Прекратите! — зло прорычала, замахнувшись на мужчину.
Удар пощечины эхом разнёсся по огромному залу. На долю секунды показалось, будто картины на стенах задрожали, отождествляя внутреннюю ярость их хозяина. Палач отпустил меня, отступая, провел по своим губам тыльной стороной ладони. Ухмыльнулся. Резко вскинул свой взгляд на меня, обездвиживая странным блеском в глазах. Я видела в них бесконечную бездну, засасывающую в темноту и порок. Я чувствовала, как кровь в моих венах стыла, и тем не менее, выпрямилась и с гордо поднятой головой выдала: