Вернувшись на кафедру, я обнаружила, что все уже разошлись. В полном одиночестве я закончила необходимые дела, накинула плащ и уже собиралась уходить, как дверь вдруг распахнулась и вошел Денис Сергеевич.
Он переоделся и теперь даже выглядел как нормальный человеческий парень — в джинсах, майке и ветровке. Но взгляд у него был явно ненормальный.
Не отрывая от меня этого своего странного взгляда, он бросил на стол какую-то сумку.
Я застыла. Сколько раз прокручивала в голове, как буду строить оскорбленную невинность, но теперь, глядя ему в глаза, это было не так уж легко сделать.
— Ну рассказывай, — наконец произнес Морозов, — зачем ты это устроила.
— Денис Сергеевич, э-э… нечаянно вышло.
— Виктория, я задам тебе вопрос, который уже звучал раньше, но ты так и не ответила — я похож на дурака?
— Денис Сергеевич, вы просто необъективны, потому что ни во что меня не ставите.
— Да? — он усмехнулся, — ты хочешь, чтобы я тебя во что-нибудь поставил? Давай я поставлю тебя в угол.
Он направился ко мне.
— Денис Сергеевич, — я стала пятиться назад, к стене, — еще раз повторяю: это нечаянно! There is no sin but ignorance* — произнося это, я старалась выдавить улыбку.
Какая ирония судьбы — я так хотела прижать к стенке Морозова, а в конце концов оказалась прижата сама — причем и в прямом, и в переносном смысле. Упершись спиной в холодную поверхность, я замерла — больше некуда бежать.
Тем временем он подошел, приблизился губами к моему уху — сердце почему-то бешено заколотилось — и сказал, понизив голос:
— А ты знаешь, что наказание за глупость может быть не менее жестоким, чем за грех? И теперь ты будешь наказана. Раздевайся.
-------------------------------------------------------------------
* «There is no sin but ignorance» — нет греха, есть глупость (в других переводах — «нет греха, есть лишь невежество») — цитата из пьесы Кристофера Марло «Мальтийский еврей».
11. Глава 11. УКРОЩЕНИЕ СТРОПТИВОЙ
— В смысле? — опешила я.
— В смысле, — он прикоснулся к моим плечам, — плащик снимай. Ты сегодня еще не скоро пойдешь домой.
— С чего бы это?
— А вот с того, — он подошел к своей сумке и вывалил оттуда целую кипу бумаг. — Я так понимаю, весь шум из-за того, будто ты считаешь… как бы это помячге выразиться? В общем, ты всё это устроила, чтоб меня уличить. В чём? В том, что я ничего не соображаю? В том, что не сам писал свои работы?