Уже, сидя в машине, я вновь пересекаюсь с отцом. Он как оглашенный выбегает из дома, стоит мне только завести машину. Встает поперек, грозно уставив руки в боки.
— Опять в свою рыгаловку намылилась? Жратву подавать?
— Уж лучше, чем старика ублажать!
Он настолько ошарашен моим грубым высказыванием, что ничего не находит в ответ. И я, пользуясь этой заминкой, выжимаю газ, чтобы затем объехать его и умчаться прочь.
Около «Шафрана» первая кого я встречаю - это Маришка. Девушка, завидев меня выходящую из машины, на радостях кидается мне на шею.
— Сонька! — крепче сжимает шею, отчего я хриплю, пытаясь снять ее ручищи. Вот уж кто мне наверняка рад! — Ой, — спохватывается она, меня отпуская, — ну что лягушка путешественница вернулась в родное болото?
— Пришлось, — хихикаю, — альпийские воды мне ныне не по моему тощему кошельку.
Маришка на мои прибеднения только выразительно закатывает глаза. Она не в курсе того, что мой отец тот самый Павлов, что держит несколько торговых центров в нашем и соседних городках, но уже по моей машинке можно сделать некоторые выводы. Да, я не бедствую. Точнее… не бедствовала.
Она задорно хохочет, еще раз меня обнимает, и под ее болтовню мы бредем переодеваться и приводить себя в порядок перед сменой.
— Только ты быстрей, Сонька, а-то начальство оштрафует. Девки говорят он сегодня не в духе. Ну и гад же он, скажу я тебе, — завязывая передник, хмурится. — Но красивый гад!
— А что правда что-ли штрафует?
Я действительно удивлена. Вот те на! Вот это санкции! Меня, конечно, поставили в известность, но лично познакомиться нам так не довелось. Альпы и горящая путевка не стали бы ждать, а работа не волк в лес не убежит!
— Зверюга! Еще как! Артурчик даже стащить ничего не может. Бдит во все очи! Кирдык его за ногу!
— Девочки вы уже все? — забегает в раздевалку Аллочка. Ее волосы из тугого пучка растрепались, пиджак помялся, а приветливая улыбка выглядит больше вымученной и уставшей. — Соня, как здорово, что ты к нам вернулась! — и правда радостно выдыхает, плюхается на стул, снимает туфли на небольшом каблучке и, морщась, разминает пальцами ноги. — Народу тьма! Поэтому, девоньки, быстро приводим себя в порядок и за свои столики.
Синхронно мы с Маришкой киваем, точно солдаты. Еще раз себя осматриваем и выходим в зал. Алка права: народу не протолкнуться. Все столики заняты и только барная стойка пустует.