— Ага, соскучилась, — почти не слукавила я,
перебирая ящик с запросами на подработку для поисковиков. — Что-нибудь
выяснилось с диадемой? Работают с ней?
Ящик этот служил для всяких мелких поручений, за
которые особо не платили. Но если ты на мели, а в соседнем селении предлагают
звонкую монету за приработок — какой дурак откажется?
— Как сказать, работают. Ждем людей из столицы,
без них запретили даже приближаться. — Олаф поскучнел, а затем выхватил у меня
ящик и достал одну из бумажек. — Во, держи. Плевое дело.
Я вчиталась в требования. Ну да, ничего сложного.
Два соседа поспорили, чьему огороду принадлежит пруд. Надо залезть в документы,
разграничить участки. Это даже не поисковая работа, так — смежная. Нам часто
прилетали задания вроде бы и не наши, но кто лучше начертит карту, если не
человек, которого этому обучали десять лет?
Но я убрала листок обратно в ящик. Неохота мне
сейчас возиться с картами. Деньги пока есть.
— А чего опасаются? — ради интереса уточнила я.
— Вдруг там ловушка какая магическая, кто его
знает. У нас магов маловато, ковырнем и взлетим на воздух. — Олаф красочно
развел руками, показывая, куда именно «мы» будем лететь.
— Ясно. Покажешь её?
— Ты будто не видела, — удивился он, дернул себя
за вьющуюся прядь.
— Видела, но захотелось рассмотреть подробнее.
Можно?
— Вообще-то туда доступ запрещен, — Олаф закусил
губу, раздумывая. — С другой стороны, ты же её притащила. Так и быть, пойдем.
Я выдохнула с облегчением и приготовилась
запоминать диадему в подробностях, чтобы потом зарисовать её до мельчайшей
черточки.
Иначе получу от Грегга, которого не устроит абы
какой вариант.
— Слышал, очнулся твой мужик, — как бы между
делом сказал Олаф. — Гильдия правосудия на него рукой махнула, да? Не стали
разбираться?
— Угу, — я умолчала, по какой причине стражники
потеряли к нему интерес.
— Ну а ты чего? Будешь настаивать на том, чтобы
его засадили за решетку? Нет? — Я покачала головой, мол, бесполезно это. — А
что тогда? Не хочешь с ним пообщаться?
А сам смотрит на меня, скосившись. Понятно,
донесли уже, что я ходила в лечебницу.
— С ним бессмысленно общаться. Он немой.
Олаф погрустнел. Ожидал, видимо, каких-нибудь
подробностей.
«А ты хорошо спросила?» — разгоняя
кровь, зашевелилось в черепной коробке, ударило по вискам.