Слева расположился уходящий далеко вглубь
помещений парковки палаточный городок. Строгие армейские палатки
выделялись на фоне разноцветных туристических, примерно в центре
стоял белый надувной модуль с красным крестом и эмблемой «Медицины
катастроф» на боку. И самое главное — кругом были люди! Возле
палаток в основном суетились женщины и подростки, каждый был чем-то
занят. Женщины стирали в пластиковых тазах одежду и развешивали её
на натянутые тут же веревки, дети, сбившись в кучки, увлеченно
листали журналы и книги, скорей всего добытые в книжном магазине
наверху. Две пенсионерки готовили еду на обложенной кирпичами
газовой плитке, оживлённо обсуждая при этом гастрономические
особенности тушенки от разных производителей. Нос уловил
неповторимый запах этой самой тушенки и желудок предательски
заурчал. Я сглотнул слюну и поспешил отвернуться. Нормально поесть
перед выездом так и не удалось.
Мужчин в лагере было заметно меньше, однако
оружие и георгиевские ленточки присутствовали у каждого. Какого-то
другого единообразия в форме одежды я не заметил — судя по всему
тут были и полицейские, и спасатели, и молодые парни, сменившие в
силу обстоятельств привычную одежду на разномастный камуфляж.
Увидев нас, многие хмурились и клали руки на автомат, поближе к
переводчику огня. Остальные просто качали головой и отводили
взгляд. Чем же им так насолили ряженые зеки, что на нас так
негативно реагируют? Видимо, тут все уже в курсе, где нас взяли и
при каких обстоятельствах.
Мы
подошли к посту охраны подземной парковки. Конвоир вежливо постучал
и открыл дверь.
—
Александр Владимирович, разрешите? Тут трое с блокпоста зечьего,
дозор скорей всего.
—
Заводи, Саша, спасибо, — раздался усталый мужской голос. — Можешь
идти, я дальше сам.
—
А если... — начал было конвоир.
—
Никаких «если»! Свободен, я разберусь.
Кивнув, конвоир толкнул нас поочередно в
кабинет и ретировался, захлопнув дверь.
—
Ну что, архаровцы! Присесть не предлагаю, уже насиделись, наверное.
Поговорим?
***
Вопреки моим ожиданиям, допросов с
направленной в глаза настольной лампой и чудовищных пыток в духе
старого доброго «Безумного Макса» нам никто не устроил. Александр
Владимирович, он же Батя, оказался командиром местной «Народной
милиции», проще говоря — ополченцев. Мужчина средних лет, грузный,
в тельняшке и выгоревшей армейской «Горке». Короткая стрижка с
пробором, пронзительно-серые, красные от недосыпа глаза. На столе
кобура с «Токаревым», рядом — кружка кофе и печенье в треснувшем
блюдце. Как он сам рассказал позже, их небольшой отряд занимается
поддержанием порядка в районе ТРЦ «Планета» и посильно помогает
выжившим, укрывшимся здесь же. Основной костяк составили бывшие
полицейские и военнослужащие, однако простых граждан, способных
держать в руках оружие, тоже хватало.